Джеффри Арчер - Каин и Авель

– Возьми бутылку бурбона, Авель, – и не говори мне, что у тебя её нет, – и приходи ко мне в номер.

Авель взял из сейфа две бутылки бурбона и поднялся к Лерою в президентские апартаменты на двенадцатом этаже, всё ещё размышляя о том, сказала ли Мелани что-нибудь отцу.

– Открой бутылку и налей себе побольше, Авель, – приказал Дэвис Лерой.

Авель ещё раз испытал страх перед неизвестностью. Ладони его начали потеть. Он не хотел верить, что будет уволен за желание взять в жёны дочь своего босса. Они с Лероем были друзьями уже более года, причём друзьями близкими.

Ему не пришлось ждать долго, чтобы узнать, в чём заключалась неизвестность.

– Выпьем. – И Лерой одним глотком осушил свой стакан. – Авель, я уничтожен. – Он помолчал, потом налил новую порцию виски. – И в таком же положении половина Америки, ты только подумай!

Авель молчал главным образом оттого, что не знал, что сказать. Они несколько минут сидели молча, глядя друг на друга, затем Авель произнёс:

– Но ведь вы владеете ещё одиннадцатью отелями.

– Владел, Авель, – поправил его Дэвис Лерой. – Должен теперь говорить в прошедшем времени. Мне больше не принадлежит ни один из них. В прошлый четверг банк вступил во владение моей недвижимостью.

– Но они принадлежат вам, они находились в собственности вашей семьи на протяжении двух поколений!

– Так было. Но теперь всё изменилось. Теперь они принадлежат банку. Не вижу причин, чтобы скрывать от тебя, Авель, истинное положение дел, – ведь сегодня такое происходит почти с каждым в Америке – вне зависимости от размера бизнеса. Около десяти лет назад я взял кредит в два миллиона долларов под залог отелей, а деньги вложил во всё подряд: в акции и ценные бумаги. Это были довольно консервативные вложения, а акции – только тех компаний, которые прочно стояли на ногах. Я увеличил свой капитал до пяти миллионов, – вот почему убытки отелей никогда меня особенно не волновали: они всегда проходили у меня наравне с налоговыми вычетами из прибыли, которую я получал на рынке. А сегодня я не могу избавиться от этих акций. Они годны только на туалетную бумагу в моих одиннадцати отелях. Последние три недели я продавал так быстро, как только мог, но на рынке не осталось покупателей. В прошлый четверг банк сообщил мне, что в связи с просрочкой платежа залог переходит во владение к нему.

Авель не мог не вспомнить, что именно в четверг он говорил с банкиром.

– У большинства тех, кого коснулась эта катастрофа, для покрытия взятых кредитов остались лишь клочки бумаги, но в моём случае банк, оказавший мне поддержку, имел на руках закладные на одиннадцать отелей в случае невозврата кредита. Поэтому, когда рынок упал, они тут же вступили во владение отелями. Эти гады уведомили меня, что собираются как можно быстрее продать их.

– Это – безумие. Сейчас они ничего не получат за отели, а если бы они помогли нам, то мы вместе обеспечили бы хорошую отдачу на их вложения.

– Я знаю, что у тебя получилось бы, но они швырнули мне в лицо мою же отчётность. Я был в их главной конторе, чтобы предложить именно такой выход, рассказал им о тебе и пообещал, что всё своё время посвящу развитию группы, если они окажут нам содействие. Но они не проявили интереса. Они подсунули мне какого-то щенка-молокососа, который в ответ на все мои слова чеканил азбучные истины о потоках наличности, отсутствии базы в виде капитала и кредитных ограничениях. Боже правый, если я ещё встану на ноги, то удавлю его лично, а затем и его банк! А теперь нам не остаётся ничего другого, как напиться в стельку, потому что я уничтожен, разорён и нищ.

– Значит, и я тоже, – тихо произнёс Авель.

– Нет, у тебе впереди великое будущее, мой мальчик. Кто бы ни купил группу, он и шагу не сможет сделать без тебя.

– Вы забыли, что у меня – двадцать пять процентов акций группы.

Дэвис Лерой уставился на него. Было видно, что это обстоятельство ускользнуло от его внимания.

– О боже, Авель! Я и не думал, что ты вложил в меня все свои деньги.

– До цента. Но я не жалею об этом. Лучше с умным потерять, чем с дураком найти.

Авель налил себе ещё виски.

В глазах Дэвиса Лероя стояли слёзы.

– Знаешь, Авель, ты – самый лучший друг, которого только можно пожелать. Ты навёл порядок в этом отеле, вложил собственные деньги, а я сделал тебя нищим, – и ты ни разу не пожаловался. К тому же моя дочь отказалась выйти за тебя замуж.

– А вы бы не возражали? – спросил Авель, смелость которого подогревалась бурбоном.