Джеффри Арчер - Каин и Авель

– Уверен в этом, старина.

Неделю спустя Авель снова появился в банке. Теперь уже он попросил проводить его к управляющему. Он ещё раз опустился в кресло из зелёной кожи и стал ждать, когда мистер Фентон заговорит.

– К моему удивлению, – начал Кертис Фентон, который вовсе не выглядел удивлённым, – мисс Лерой приняла предложение продать свои двадцать пять процентов акций группы «Ричмонд» за сорок тысяч долларов. – Он сделал паузу и поднял глаза на Авеля. – Теперь, когда у меня есть её согласие, я должен спросить вас, можете ли вы раскрыть имя покупателя.

– Да, – ответил Авель уверенно. – Акции покупаю я.

– Так, мистер Росновский. – Фентон опять никак не выразил своего удивления. – Могу я попросить вас рассказать, как вы собираетесь обеспечить сорок тысяч долларов?

– Я обращу в наличность все мои акции и сниму деньги с личного счёта, после чего мне останется собрать чуть меньше четырёх тысяч. Но я надеюсь, что вы прокредитуете меня на эту сумму, раз вы так уверены в том, что акции группы «Ричмонд» недооценены. Да к тому же, четыре тысячи долларов – это примерно столько, сколько составят комиссионные банка по этой сделке.

Кертис Фентон заморгал и застыл неподвижно. Джентльмены не должны позволять себе таких замечаний в его кабинете, которые были тем болезненнее, что Авель совершенно точно расставил все акценты.

– Вы позволите мне взять небольшой перерыв, чтобы обдумать ваше предложение, мистер Росновский?

– Если придётся ждать слишком долго, я обойдусь вообще без вашего кредита, – сказал Авель. – С сегодняшней скоростью роста рынка мои активы очень быстро достигнут сорока тысяч.

Авелю пришлось прождать неделю, пока «Континентал Траст» сообщил ему, что намерен оказать ему поддержку. Он тут же снял деньги со всех своих счетов, взял кредит на четыре тысячи долларов, и теперь у него на руках были искомые сорок тысяч.

В течение шести месяцев Авель смог выплатить кредит в четыре тысячи долларов, продавая и покупая акции в период с марта по август 1929 года; то были лучшие дни на фондовом рынке за всю его историю.

К сентябрю его счета опять немного пополнились, он даже смог позволить себе новый «Бьюик» – ведь он теперь был владельцем двадцати пяти процентов акций гостиничной сети «Ричмонд». Авель радовался тому, что занял такую прочную позицию в империи Дэвиса Лероя. Это давало ему основания начать охоту за его дочерью и остальными семьюдесятью пятью процентами акций.

В начале октября Авель пригласил Мелани на концерт из произведений Моцарта в чикагский Симфони-холл. Он надел свой самый красивый костюм, который только лишний раз подчеркнул, что он несколько растолстел, и свою первую шёлковую бабочку, посмотрел на себя в зеркало и обрёл уверенность в том, что вечер завершится успехом. После окончания концерта Авель решил обойти «Ричмонд» стороной – хотя кухня там стала превосходной, и повёл Мелани в другой ресторан. Он тщательно следил за тем, чтобы разговор вращался только вокруг политики и экономики, в этих темах он разбирался значительно лучше её, и она с этим была согласна. Под конец беседы он пригласил её выпить у него в номере. Она впервые увидела убранство его комнат, и красота интерьера задела и удивила её.

Она попросила кока-колы, и Авель налил, бросил в пенящуюся жидкость два кубика льда. Ответная улыбка, которой она наградила его, когда он подавал ей стакан, вселила в него уверенность. Он опять посмотрел на её стройные ноги и налил себе бурбона.

– Благодарю за прекрасный вечер, Авель.

Он сел рядом с ней и машинально крутил в руке свой стакан.

– Я не слушал музыку много лет. Но, когда мне доводилось, Моцарт отзывался в моём сердце как никакой другой композитор.

– Ты иногда выражаешься как настоящий европеец, Авель. – Она потянула на себя кончик платья, на который сел Авель. – Кто бы мог подумать, что управляющий отелем будет интересоваться Моцартом?

– Один из моих предков, первый барон Росновский, – сказал Авель, – однажды встречался с маэстро и стал его близким другом, поэтому я всегда воспринимаю Моцарта как часть моей жизни.

Улыбка Мелани была невообразимо хороша. Авель наклонился и поцеловал её в щёку рядом с ухом, там, куда она убрала волосы с лица. Она продолжила беседу, ни малейшим движением не показав, что заметила его поступок.

– Фредерик Сток довёл настроение третьей части до совершенства, правда?

Авель попытался поцеловать её ещё раз. Теперь она повернула к нему лицо и позволила поцеловать себя в губы. Затем отстранилась.