Джеффри Арчер - Каин и Авель

– Ричард, я тоже люблю тебя. Извини, что ударила. Я не хотела тебя обманывать, но у меня больше никого нет, честное слово! – Её голос задрожал.

– Я заслужил эту пощёчину, – сказал Ричард и поцеловал Флорентину.

Они крепко обнялись и некоторое время неподвижно сидели на диване. Ричард нежно гладил волосы девушки, и её слёзы высохли. Она хотела попросить его помочь ей раздеться, но не говорила ни слова, лишь тихонько теребила пуговицы на блузке. Ричард, казалось, не хотел делать следующий шаг.

– Хочешь переспать со мной? – спросила она тихо.

– Нет, – ответил он, – я хочу, чтобы ты не дала мне уснуть всю ночь.

Они разделись и занялись любовью, нежной и стеснительной, боясь сделать другому больно и отчаянно пытаясь доставить друг другу радость. Наконец она положила голову ему на плечо, и они заговорили.

– Я люблю тебя, – сказал Ричард, – с того самого момента, когда первый раз увидел тебя. Ты выйдешь за меня? Потому что мне совершенно наплевать на то, кто ты, Джесси, и чем ты занимаешься, но я твёрдо знаю, что оставшуюся жизнь я должен провести с тобой.

– Я тоже хочу быть твоей женой, Ричард, но сначала я расскажу тебе всё.

И Флорентина рассказала ему о себе всё, включая и то, почему она оказалась на работе в «Блумингдейле». Когда она закончила свою историю, Ричард молчал.

– Ты не перестал любить меня? Теперь, когда ты знаешь, кто я такая?

– Дорогая, мой отец ненавидит твоего отца!

– Что ты имеешь в виду?

– Именно то, что сказал. Я единственный раз слышал, как в его присутствии было упомянуто имя твоего отца, и он совершенно вышел из себя, сказав, что у твоего отца нет иной цели, как разорить семью Каинов.

– Что? Почему? – воскликнула шокированная Флорентина. – Я никогда не слышала о твоём отце. Откуда они знают друг друга?

Теперь настала очередь Ричарда рассказать Флорентине всё, что он узнал от матери о ссоре их отцов.

– О боже! – воскликнула она. – Так вот что имел в виду отец, когда говорил об «обмане» и закрыл свои счета в банке, который работал с ним в течение двадцати пяти лет. И что же нам делать?

– Сказать им правду: что встретились мы случайно, влюбились, а теперь собираемся пожениться, и ничто не может остановить нас.

– Давай подождём несколько недель, – предложила Флорентина.

– Почему? – спросил Ричард. – Ты думаешь, твой отец сможет отговорить тебя?

– Нет, Ричард, – сказала она, нежно гладя его и кладя голову ему на плечо. – Этого не случится, дорогой. Но давай посмотрим, не можем ли мы сделать это постепенно, не ставя их перед свершившимся фактом. Может быть, их ненависть остыла, а ты этого не заметил. В конце концов, ты же сам сказал, что эта афера с авиакомпанией была более пяти лет назад.

– Нет, их ненависть друг к другу столь же сильна, уверяю тебя. Мой отец будет в ярости, когда увидит нас вместе, я уж не говорю о нашем браке.

– Тем больше причин подождать немного и не оглушать их этой новостью. Нам нужно время, чтобы найти наилучший способ сообщить им.

– Я люблю тебя, Джесси, – сказал он и поцеловал её.

– Флорентина.

– Вот ещё одно, к чему мне придётся привыкать. Я люблю тебя, Флорентина.

В течение четырёх следующих недель Флорентина и Ричард выясняли все подробности вражды их отцов. Флорентина спрашивала у матери и задавала тщательно сформулированные вопросы Джорджу Новаку, а Ричард исследовал содержимое отцовских шкафов с документами. Глубина взаимной ненависти потрясла их. Становилось всё более очевидным, что нет возможности рассказать родителям об их любви без скандала. В эти дни молодые люди проводили вместе каждую минуту, которую могли улучить. Ричард был внимателен, добр, и ничто не омрачало их отношения. Молодой человек шёл на всё, чтобы отвлечь любимую от проблемы, с которой им предстояло столкнуться. Они ходили в театры, катались на роликах, по воскресеньям долго гуляли в Центральном парке, а заканчивалось всё это в постели задолго до наступления темноты. Флорентина даже посетила вместе с Ричардом футбольный матч, где играли нью-йоркские «Янки», – причём этой игры она «не поняла», – и концерт в нью-йоркской филармонии, игра музыкантов которой её «восхитила». Она отказывалась верить, что Ричард играет на виолончели, пока он не устроил лично для неё сольное выступление. Она с радостью аплодировала, когда он закончил свою любимую сонату Брамса, даже не заметив, что играл, не отрывая взгляда от её серых глаз.

– Нам надо сказать им! – Ричард положил смычок и обнял её.