ЮКИО МИСИМА - Моряк, которого разлюбило море

Рюдзи протянул над столом жесткую ладонь. Нобору тяжело, словно загребая воду, подал свою. Казалось, она никогда не дотянется до пальцев Рюдзи. Дотянулась. Когда рука наконец достигла цели и его ладонь втянули в себя чужие толстые пальцы, начав горячее шершавое рукопожатие, Нобору почудилось, будто его подхватил вихрь и втягивает в ненавистный, бесформенный, взрослый мир.

… В тот вечер, после того как с пожеланиями спокойной ночи дверь закрылась, не запертая на ключ, Нобору пришел в бешенство. «Сердце твердое, сердце твердое, как железный якорь», — несколько раз произнес он вслух. Ему захотелось во что бы то ни стало подержать в руке свое по-настоящему твердое сердце.

Уходя, мать перекрыла кран газовой печи, и теперь стал различим сквозняк в комнате. Хорошо бы поскорее почистить зубы, надеть пижаму и нырнуть в постель.

Однако не в состоянии успокоиться он ленился даже снять пуловер. Никогда еще с таким нетерпением он не ждал, чтобы мать зашла еще раз, например вернулась, забыв сказать что-нибудь. В то же время никогда еще он не испытывал к матери такого сильного презрения, как сегодня.

В постепенно усиливающемся холоде Нобору выжидал. Устав от ожидания, погрузился в фантазии. Вот бы мать зашла к нему еще раз и закричала: «Все это неправда! Прости, что обманывала тебя и притворялась. Мы ни за что не поженимся. Если мы сделаем это, все в мире пойдет кувырком, в порту затонут десять танкеров, на суше сойдет с рельсов несколько поездов, повылетают стекла во всех городских витринах, а розы в городском парке, розы все станут черными как уголь».

Поскольку мать все никак не приходила, Нобору в конце концов выдумал ситуацию, в которой приход матери был для него крайне нежелателен. Он уже не мог понять, где здесь причина, а где следствие. Причина столь нелепого и жгучего ожидания ее прихода, возможно, крылась в желании Нобору причинить себе боль, но, может быть, не только себе, а и ей нанести ужасные раны.

Нобору охватила удивившая его самого смелость, руки задрожали. С того самого вечера, как его перестали запирать на ключ, он не прикасался к пресловутому ящику. И на то была причина. В конце прошлого года, утром тридцатого декабря, когда вернулся Рюдзи и почти сразу закрылся в спальне, Нобору подглядывал за тем, как сплетаются звенья различных любовных поз, благополучно досмотрел действо до конца, но больше не желал рисковать быть застигнутым в нише в незапертой комнате.

Однако сейчас Нобору жаждал маленького мирового переворота. Если он талантлив, а мир не более чем пустой морок, значит, в его силах доказать это. Достаточно вызвать крошечную трещину в гладком, словно чашка, мире, в который верят мать и Рюдзи.

Нобору резко вскочил и взялся за кольцо комода. Обычно он старался не шуметь, но сегодня дернул ящик что есть мочи и грубо швырнул на пол. Постоял, внимательно прислушиваясь. Никакой реакции. Не стучат шаги на лестнице. Полная тишина. Лишь слышно, как часто бьется его сердце.

Нобору взглянул на часы. Еще только десять. В это мгновение его посетила идея. Он ляжет в нише делать уроки. С каким же удовольствием он потом посмеется над взрослыми.

Захватив карточки с английскими словами и карманный фонарик, Нобору нырнул в нишу. Наверняка мать зайдет к нему. Увидит его в странной позе и инстинктивно догадается, зачем он здесь. Побагровеет от стыда и злости. Вытащит Нобору и влепит пощечину. И в этот момент Нобору с невинным видом предъявит английские карточки и скажет: «А что, нельзя? Я занимался уроками. Мне тут спокойнее».

При мысли об этом он расхохотался, подавившись пылью.

В нише тревога отступила, недавнее сердцебиение показалось нелепым, вдохновленный своей задумкой, он и сам поверил, что так знания усвоятся лучше. Так или иначе, ниша была для Нобору краем мира, напрямую соприкасающимся с обнаженным, бесконечным космосом, местом, дальше которого не убежишь.

Неловко согнув руки в локтях и поочередно освещая карточки фонариком, он стал читать:

« Abandon — бросить, покинуть».

Привычное слово, знакомое.

« Ability — способность, одаренность».

Интересно, чем это отличается от таланта?

« Aboard — на борту».

Снова борт. Ему вспомнился голос из мегафона, летящий над палубой во время отхода. И золотистый громадный пароходный гудок, словно сигнал отчаяния… Absence… Absolute… Незаметно Нобору, позабыв выключить фонарик, погрузился в сон.

Рюдзи с Фусако оказались в спальне довольно поздно. Вечерний разговор за ужином словно снял груз с души, они почувствовали, что жизнь вступает в новую фазу.