Леонид Сергеев - До встречи на небесах

Среди молодых литераторов сейчас тоже немало формалистов; в их чрезмерной отделке текста видна стесненность, натужность, зависимость от заданной формы, да и просто желание повыпендриваться. Их упражнения — некий протест против штампов, и вызывают только рассудочный интерес, но не чувства. Сейчас, когда идет идеологическая война, умышленно насаждаются всякие «страшилки, ужастики, вредные советы, импровизации на тему», и, ясное дело, подтексты. Но прав Мазнин — где тексты?! Да и вся эта писанина уже была и от нее мало что осталось. А вот «Каштанка» и «Белый пудель» останутся навсегда.

В противовес всяким фокусникам, Мезинов — несгибаемый традиционалист; его стихи подкупают безыскусственность, он выбирает самые простые изобразительные средства, сознательно отказывается от всяких внешних эффектов (хотя, наверняка, мог бы их напихать, ведь начинал когда-то с Ковалем «Суер-Выер»), тем не менее, его строчки без всякой воды и умильных сентиментов. Жаль, что он, старый черт, давно ничего не пишет. Повторюсь, когда-то написал десяток стихов и с тех пор победоносно топчется на месте.

— Ты поэт любитель, — сказал ему Приходько; похоже, так оно и есть.

Мезинов настоящий патриот (руководствуется призывом Блока: «нельзя быть вне политики»), и со страшной силой переживает распад СССР, теперешнее историческое безумие в нашей стране, но в отличие от таких, как я, которые лишь скрежещут зубами, он действует, обличает и воюет: помогает, чем может, патриотическим изданиям, собирает материалы о преступной деятельности «демократов» (как и Мазнин, делает вырезки из газет) — думаю, вскоре эти материалы использует для летописи «открытого грабежа». Недавно рассказывал, как побывал в городке Железнодорожном на выступлении детей в каком-то захудалом клубе:

— …Несчастные дети и воспитатели на свои деньги сшили костюмы, сколачивали декорации, репетировали в не отапливаемом клубе, а местные власти пришли в мехах, бриллиантах. Дали детям грамоты, сволочи! Ни один гад не подумал отремонтировать клуб, помочь детям деньгами. Зажрались гады! Их всех надо к стенке ставить! — он сжал кулаки, прямо рвался в бой, готовый переломать кости местным властям.

Попутно замечу, большинство моих дружков в той или иной степени интересовались жизнью Отечества, только Сергиенко и Ковалю было на все начхать — они отрешились от всего и купались в собственном мирке — оба смутно представляли, где какие страны находятся и как там люди живут, ничего не петрили в технике, лишь краем уха слышали, что существуют какие-то науки, классическая музыка, джаз, и никогда не смотрели спортивные передачи, даже олимпийские игры.

А Мезинов, повторяю, остро откликается на все, что происходит вокруг нас, интересуется буквально всем. Ну, а для заработка он всегда вкалывал составителем в разных издательствах, и сейчас выполняет черновую работу — редактирует всякие рукописи. Но недавно поверг меня в шок, заявив, что «за приличный гонорар» собирается писать книгу о Кобзоне (Тарловскому даже сообщил: «если получится, отремонтирую дачу»). Как известно, популярный певец является рьяным «демократом» и мафиози (как и его дружок Розенбаум); за связь с криминалом и денежные аферы Кобзона не пускают ни в одну западную страну; мне противно упоминание о подобных людях, а Мезинов, дурень, собирается корячится над их воспоминаниями, увековечивать их. Такая беспринципность — еще одна теневая сторона души моего закадычного дружка.

Кипучий Мезинов никогда не сидит без дела — у него внутри прямо стальная пружина. Еще в начале «перестройки» он устроился ответственным секретарем в издательство «Мистер Икс», которое выпускало эротическую литературу (как он, глубоко церковный человек, решился на это «богопротивное действие» — опять-таки для меня загадка; уж если ты ради денег идешь на такое дело, какого черта осуждаешь тех, кто тоже берется за все, что не предложат — Яхнина, Шульжика? Что за двойной подход?!). Разумеется, Мезинов сразу стал снабжать работой Тарловского; предлагал и Мазнину — тот сделал пару вещей, потом отказался.

— Вот еще! Продаваться за какой-то грязный секс! Зачем мне мараться?

Но Мезинов с Тарловским считали, что любую работу можно делать хорошо — Генри Миллер-то классно писал!

— Просто у Игоря маловато опыта в этой области, — смеялся Мезинов. — Он только учитель, а Марк (Тарловский) увещеватель.

После «Мистера Икса» Мезинов работал в журнале «Амазонка», где тоже пропагандировались не пуританские ценности.