Давид Фонкинос - Идиотизм наизнанку

Во всяком случае, я смотрел на него. Я не из тех, кто мог позволить ему работать, обойдя при этом вниманием. У меня оставался кофе на донышке, который я спешно предложил ему, на его лице отразилось волнение, а когда люди волнуются, меня это тоже волнует. Пока Мартинес сражался с кухонным полом, вокруг этой чашки кофе произошло что то, что нас сблизило, — наверное, передалось человеческое тепло. Уже много дней я боролся в одиночестве, и теперь, с восторгом наблюдая, как сосед пьет мой кофе в кухне, которую он же и убирает, я просто чувствовал, как согревается душа. Кроме того, это наполнило меня желанием сварить свежий кофе. Я это сделал инстинктивно, и, разумеется, распив литр кофе на двоих, мы перешли в стадию возбуждения. Чем больше согревало нас тепло кофе, тем резвее натирал он пол. Из этого эпизода я сделал вывод, что только дружбе под силу великие дела. И напротив, любовь изнуряет.

Я покрыл Терезу презрением, даже не спросив, какой фильм они смотрели. (Да, они только что вернулись.) Помахав в моем направлении своей хорошенькой ручкой — жест, вселяющий ободрение и облегчение, несмотря на его эфемерность, жест, внушивший мне самую большую надежду в жизни, — Конрад направился к Мартинесу, чтобы помочь ему с уборкой; У него вошло в привычку копировать поведение тех, кого он любил. Я объяснил Терезе в лаконичной форме, наверное с излишне победоносным для начала видом, что, если бы я был на ее месте, упаси меня бог, я бы отправился убирать свою комнату. Она прыснула, и это прысканье напомнило мне, что она всегда находила нелепыми мои попытки давать ей советы. В любом случае я не мог ходить вокруг да около, а должен был выдать какое то объяснение, поскольку в общем и целом нападал я на нее за дело. Сила женщин, по крайней мере я не мог это отрицать, заключалась в их неумении изображать удивление. В каждой женщине изначально заложены ее будущие качества, и именно в этом значительном временном опережении женщин и состоит проклятие мужчин, которые, в свою очередь, несомненно, запаздывают, оставаясь такими же, какими были раньше. Ее хорошо контролируемая реакция навела меня на мысль о том, что мои намерения легко просчитывались, все та же байка про шестое чувство, как будто гигантскую новость, которую я ей сообщил, она могла предсказать так же легко, как преступление Эдипа. К тому же Эдип проболтался. Короче, не успел я закончить свой отчет, как она возникла передо мной в облаке зловония, ей потребовалось всего несколько секунд. Она протянула мне листок бумаги.

Статья ФЗ 72/ли. Ал/4:

В случае, когда супружеская пара или партнеры, не состоящие в официальном браке, обращаются в суд, истец должен оплачивать защиту ответчика, при условии, что последний не в состоянии оплачивать услуги адвоката.

Я усматривал только две возможности: либо она меня ненавидит, либо спит с Далозом. [17] Дезирэ Далоз (1795–1869) — знаменитый французский адвокат. Я склонялся к первой. Почему эта женщина, с которой я прожил восемь лет своей жизни в ласке и согласии, так умело манипулировала теперь направленной против меня военной машиной, почему? Она существовала все эти годы, ни во что не вникая, все эти годы читала только журналы, к тому же старые, как будто мы находились в плохоньком зале ожидания. Тереза экономила свою энергию, чтобы начать досаждать мне в тот самый момент, когда впервые в жизни мною завладело глубокое чувство. Или же она тоже полюбила. Она боролась, напрягая весь свой ум, потому что для нее тоже впервые в жизни что то происходило. Она вышла из зала ожидания. Вот это слово — ожидание. Точно так же, как радость встречи пропорциональна опыту накопленного одиночества, активность действия зависит от предшествующей ему пустоты. Неистовство Терезы внезапно показалось мне логическим производным от абсолютно ничем не заполненной жизни; я горько сожалел обо всех субботних вечерах, когда мы убивали время; разумеется, если бы я мог заполнить эти пустоты, она бы не сражалась так отчаянно. Все это было лишь логическим следствием. И следовательно, к тому моменту, когда вернулся Войнаимир, его уже поджидал противник, правда его же коллега (мы сохраняли достоинство) по делу Конрада. Значит, Тереза запаслась координатами адвоката — высокого, сухощавого, сероглазого (его противник тоже был хоть куда: высокий, шевелюра сероватая с проседью, жесткий взгляд). Бывают же такие лица, только посмотришь — и настроение падает до нуля, ее адвокат явно принадлежал к когорте этих отталкивающих лиц, наверное, считался среди них королем. Само собой разумеется, бесполезно оспаривать профессионализм этой засушенной серятины, мне не дадут опеку над ребенком. Этот человек — воплощенный убийца.