Росен Босев - Дни, что нас сближают

— Кыш! — взмахнула она рукой, но петух даже не пошевельнулся. — Мило-о! — громко позвала старуха. — Иди сюда, кто-то опять яйца пьет!

Дед вышел из-за угла дома.

— Кто же это может быть?.. — И, заметив, что петух вертится в ногах, спросил: — Может, ты скажешь?

Мохноногий бы мог, но ведь не положено ему подавать голос средь бела дня. Да и поймут ли его? Но он все же вскочил на крышу казанджийницы и закукарекал — надо, надо было рассказать о том, что видел он ночью.

…Между расшатавшимися кольями ограды прополз огромный уж. Чешуя его блестела в лунном свете. Петух услышал шорох и стал внимательно следить за ним. Кругом стояла тишина. Лишь изредка раздавалось сдавленное квохтанье, напоминая Мохноногому о пестрых птичьих снах. Уж шарил по курятнику и высасывал яйца одно за другим с такой жадностью, словно век не ел. Потом тем же путем убрался восвояси. Он исчез так тихо и незаметно, что Мохноногий решил, будто все это ему приснилось. Однако, когда утром старуха подняла шум, он понял, что увиденное им было явью. Вот об этом-то он теперь и кричал.

— О-ох, миленький ты мой, — запричитала бабушка Павунка, — ежели запел в такой неурочный час, стало быть, беда пришла. Дед, поставь-ка ты капкан да осмотри как следует мельницу! Может, лиса где прячется — возьми ружье и хорошенечко пройдись вокруг канавы…

А уж, сытый и довольный, свернулся кольцами на старом мельничном круге, неведомо с каких времен лежащем в зарослях бузины. Весеннее солнце пригревало, ласкало своим теплом, и очень приятно было ощущать себя хозяином здешних мест. Он истребил всех крыс и мышей, за хорьков даже взялся. Мир и покой царили на земле бабушки Павунки, а тайный благодетель не обнаруживал себя и не требовал никакой благодарности. Почему бы теперь не размяться и не переползти на ту сторону луга, ведь так приятно ночною порой лежать и часами смотреть на звезды. Худо ль половить грызунов, скажем, у Литаковских мельниц? Но разве найдешь в другом месте именно такой мельничный круг? Или более ароматную бузину, более пряные запахи разнотравья? А лучшей воды, чем в здешнем ключе, и вовсе нигде не сыскать! Еда — она везде найдется. Набьешь один раз хорошенько желудок, и на несколько недель хватит. Потому он столько лет и не показывался старикам на глаза. Зачем пугать их? По ночам только выползал на охоту и потом медленно переваривал свою добычу. А восход солнца встречал, свернувшись на каменном круге.

Задремав, он не почуял шагов, не услышал слов старухи:

— Мило, на́ ружье, возьми еще и палку!

Дед подошел к камню и остановился как вкопанный. Какая там палка, только разозлю, подумал он. Ежели, не приведи господь, обовьется вокруг шеи — всё, крышка! Это ж Звездочет! Дед Мило взвел курок, поднял ружье. Прицелился. Только б в голову, иначе пропаду ни за понюх табаку!

Грянул выстрел. Уж молнией слетел с круга, зашипел и, ломая стебли болиголова, уполз в свое логово под мельницей. Бабушка Павунка встретила деда, вопросительно заглядывая ему в глаза.

— Соня это была, — ответил он небрежно, — да только убежала.

Так дед и петух поделили между собой страх и тайну.

Несколько недель уж не появлялся, и бабушка Павунка спокойно собирала дань со своих несушек. Старик и петух грелись на солнышке, сидя у казанджийницы. Если не сдох Звездочет, думал дед Мило, значит, убежал, это тоже неплохо. Временами он поглядывал в сторону заброшенного мельничного круга. Хорошо, что Павунка ничего не поняла, а то ведь она верит в примету, будто змея приносит в дом смерть. Глупости, конечно, да на старости лет разве переубедишь ее?!

— Верно я говорю, петушок? — спрашивал он, подбрасывая Мохноногому горсть зерна.

Когда боли утихли, уж снова ощутил голод и в одну из звездных ночей выполз наружу. Обшарил все вокруг в поисках какого-нибудь грызуна или хотя бы лягушки, но ничего не нашел. Пришлось отправиться в курятник. Прополз он в знакомую лазейку и опять принялся высасывать яйцо.

Петух проснулся внезапно и хотел было сразу наброситься на врага. Но решил подождать. То ли понял, что, набив желудок, сильный становится ленивым, то ли боязнь поражения в присутствии остальных петухов заставила его воздержаться от поспешных действий. Какой смысл погибать на глазах у тех, кто тебя презирает?!

Когда уж покончил со всеми яйцами и выполз из курятника, петух выскочил за ним следом. Луна светила вовсю. Звездочет остановился у мусорной кучи: тепло, идущее от нее, видно, понравилось ему, и он разлегся отдохнуть. Мохноногий так и взвился — сколько всяких вкусных вещей находил он в этой куче!.. И вот оба застыли друг против друга, залитые лунным светом. Уж прикинул, что ему не проглотить такую большую птицу, и попятился назад. Петух, однако, наступал, распушив крылья, вытянув огненно-красную голову с острым клювом и торчащим гребешком. Громадный уж приподнялся взглянуть на этого храбреца и покачал над ним головой размером с человеческий кулак. Мохноногий клюнул его и этим вконец разозлил, сонливость как рукой сняло. Звездочет напрягся, замахнулся хвостом и щелкнул им, словно плетью. Пернатый противник ответил угрожающим «ко-коко». Уж зашипел. Петух подпрыгнул и вонзил клюв ему в голову. От боли уж пришел в ярость, свернулся клубком и внезапно сделал стремительный, пружинистый бросок. Полетели перья. Мохноногий пустил в ход шпоры, а уж вцепился в него. С петушиной груди и разодранной пестрой чешуи ужа на мусорную кучу упали первые капли крови. Под печальным взором луны противники разошлись на короткую передышку.