Саша Резина - Браслет

Темнота и улица — родственники, из одной городской семьи. Ночь накрошила фонарей, когда откусывала от слоёной луны, и редкие желтые точки вдоль дороги лишь прикидываются, что освещают ее, а в действительности делают темноту еще узнаваемей. Я иду за Ней, пешком, сложив за спиной крылья, которые впрочем редко использую. Она шатается и плачет, Она садится в новую майскую траву, обугленную ночным драконьим дыханием. Я вспоминаю, как утром Она проглаживала эти выстиранные джинсы, и в их складках теперь плещутся пыльные подорожники. В ее сумке выключенный мобильный, о котором Она забыла, на Ее руке браслет, змеящийся вокруг Ее жизни. Я ничего не могу поделать. Сейчас черная тень дотронется до браслета, из-за угла вырулит юркая «шестёрка», начиненная отморозками, и всё закончится, и мне опять придется искать, кого Хранить, и я снова прослыву небесным неудачником.

Он стоит у окна, прижимая к уху мобильный, и вежливый робот в сотый раз сообщает ему о недоступности абонента. Его душа пульсирует единственным выкриком: «Господи, я обещаю…» Что он обещает Господу? Определенно, всё что угодно, только бы. Недавно со смены, няню отпустил, Тася спит. Тёща скоро приедет, и он помчится в пустоту на поиски. Ему не видно, как последнее, самое сильное, достигшее беспомощного апогея «Господи, я обещаю» золотым ветерком вылетает в форточку, я направляю его по коридорам улиц, подталкиваю в окошко серебряной иномарки, и молодой водитель замечает сидящую прямо на земле девушку справа. Выходит, дотрагивается до ее плеча:

— Не плачьте, пойдемте, я вас отвезу домой.

Она лопочет что-то бессвязное, почти задыхается от рыданий, встает с трудом, как будто на спине у нее мешок со всеми теми звездами, которых сегодня ночью нет на небе. Браслет позвякивает разочарованно, а черная тень осыпается грязью на асфальт, и он покрывается едва заметными трещинами.

«Шестёрка» виляет по пустой дороге, проносится мимо островка примятой травы, на которой только что сидела Жертва. Вот-вот прокатится железный филиал Содома по трещинам от мертвого беса, и на всей скорости врежется в фонарный столб…

Она — артистка. Она — подмосквичка. Пьяница, раздолбайка и просто красавица. Именно такой я Ее получил после того, как брат передал Eе мне со словами:

— Я ужасно устал… Если тебе удастся Ее со-хранить, тебе дадут орден. А я устал.

И правда, мой характер подходил под Нее куда больше, чем спокойный и занудливый нрав этого седокрылого старца, убелённого небом. С веками облачность ложится на крылья, намекая, что пора на покой. А мои пока что полны солнечной желтизны. Кожа смазана весенним снегом, а в мои глаза иногда залетают птицы, поэтому я умею летать — взглядом. Я ангел, потому что я смотрю — как летающий. А летать на самом деле я не люблю — мне нравятся люди, которые учатся в институте Земли и неизвестно, получат ли райский диплом.

Я получил Ее вовремя. Многим у нас казалось, что старец не прав, а напротив, она досталась мне остепененная, замужняя, при постоянной работе. Что все страшные перипетии далеко позади. И мне остается только следить, чтобы она не замечталась и не выскочила на трассу перед несущимся мерсом. Но я посмотрел в ее душу, в ее холодильник и в ее электронную почту, и понял, что хехе, ребята, мы еще погуляем. Я обожаю сложности. В сущности, мы так с Ней похожи.