Сергей Кузнецов - Хоровод воды

– Не знаю, – пожал плечами Мельников. – Я, папа, как-то об этом не думал. Наверное, ты не встретил другой женщины, которая…

– Другой женщины быть не может, – прервал его отец. – Об этом я и говорю. Нельзя разорваться на две части. Целостность – вот главное. Распад атома! Тоже мне! Распад человека, вот что это такое! И тут цепная реакция похуже, чем в твоей бомбе. Нет счастья в распаде, сын. Счастье только в цельности. Одна женщина. Одна семья. Одна страна. Запомни это!

– Хорошо, – тихо сказал Мельников, хотя не был до конца уверен, что все понял.

– А теперь – сам решай. Твоя жизнь, тебе ее и жить. – Отец поднялся и сердито двинулся к остановке. Пройдя несколько шагов, остановился и буркнул через плечо: – Матери только не рассказывай, незачем ей про это знать.

Сейчас Мельников подумал, что отец был прав. Если бы Мельников не потратил три года на этот изнурительный роман, он бы уже защитил диссертацию. Вместо того чтобы решать личные проблемы, надо было решать научные. Как говорил их профессор по алгебре: Если вы сведете все ваши жизненные проблемы к полиномам, они будут решены. Хотя бы приближенно… От полиномов по крайней мере не бывает детей.

Мельников налил еще спирта, выпил и резко встал. Доносились взволнованные голоса: Ты, я вижу, совсем отупел – не понимаешь, что тебе говорят! Кажется, обсуждали вопросы, которые встанут через десять лет, когда дело дойдет до пилотируемых полетов к другим планетам.

Мельников вышел в ночь. Солончаковая степь лежала перед ним, безмолвная и огромная, как звездное небо над головой. Отсюда мы отправим человека к звездам, взволнованно подумал Мельников. Десять, может быть, пятнадцать лет. В худшем случае – начало следующего столетия. Может, если я приму участие в разработке такого полета, мне простятся все мои долги? Перед Лёлей, перед Светой, перед братом, перед моими детьми, перед отцом и матерью, перед дедом, которого я никогда не видел? Я бы хотел сам полететь на этой ракете, пьяно думал Мельников, чтобы вернуться через двести лет, где-нибудь в двадцать втором веке, когда человечество уже найдет все ответы, достигнет той целостности, о которой говорит отец, – и не потеряет при этом ни любви, ни свободы. Может, в самом деле правду пишут в учебниках: все развивается по спирали? И через голод, кровь, войны, через сумасшедшие несправедливости мы придем к свободному обществу неисчислимых материальных и духовных богатств. К тому самому золотому веку наших прапрадедов. Вернемся – и с этим возвращением начнется новая ветвь спирали, такая, что подумать – голова кружится. Совсем-совсем иная ветвь, не похожая на ту, что мы прошли. И двигает нас по этой новой ветви совсем новое противоречие: между бесконечностью тайн природы и конечностью наших возможностей в каждый момент. И это обещает впереди миллионы веков интереснейшей жизни. И тем, что мы сегодня запустили еще один спутник, – мы же приблизили это, ведь правда?

Мельников вспомнил, как исчезала в небе яркая рукотворная звезда, запущенная Кочиным, Жуковым, Сидорчуком, подготовленная Эфэфом и Королевым, вспомнил – и задрал голову, пытаясь разглядеть среди ровно сияющих точек пульсацию спутника. Прошептал: Мы сделали это во имя Твое – и замер изумленно, сам не понимая, чтó сказал и к кому обращался.

Они вернулись в Москву поздно вечером, по дороге из аэропорта пошел дождь. На шоссе стало скользко, и водитель – маленький, черноглазый – сбавил скорость. Он вел тяжелую машину и тихонько пел, почти не двигая губами. Какая-то старая незнакомая песня. Было непривычно темно и неуютно, зарева городских огней не было видно, и Мельникову казалось, что машина вновь идет через степь. Впереди на шероховатом мокром асфальте плясал белый свет фар. Встречных машин не было.

Машина уносила Мельникова в будущее, навстречу неблагодарным потомкам, обманутым надеждам, несбывшимся мечтаниям, нереализованным утопиям. В этом будущем не было ни пилотируемого полета на Марс, ни штурма далеких звезд, ни расцвета наук. Компьютеры стали дешевле, меньше, быстрей; весь космос уместился у них внутри. В этом будущем только фанатов блокбастеров и компьютерных игр волновали полеты к далеким мирам.

Надежды не оправдались: звезды никому не нужны. Василий Мельников так и не понял – почему.

За окном – дождь. Капли падают, падают на землю, барабанят по лужам, вливаются в ручьи и реки, в моря и океаны. Пресная вода льется с неба, пополняет пресную воду озер и запруд, соленую воду заливов и бухт.