Сергей Кузнецов - Хоровод воды

В глубине – кораллы и затонувшие корабли, рыбы и моллюски, водоросли, осколки бутылок.

Бутылки молочные, пивные, водочные, бутылки, куда наливали воду, бутылки, где лежали записки, – теперь их никто не прочтет: вода растворила чернила.

Вода скрывает все.

Утонувший в море корабль ложится на дно.

Плывущий в океане айсберг растворяется и тонет.

Упавший с неба самолет, станция «Мир», обломки «Челленджера», подлодка «Курск» – океан скрывает все.

Океан, откуда мы вышли когда-то. Лизни у женщины между ног – почувствуешь вкус соли. Океан передает нам привет, говорит: секс – тренировка перед погружением, перед величайшим, последним путешествием. Приходите ко мне, опуститесь глубже, я расступлюсь перед вами, приму вас, как Красное море – фараона. Вы увидите то, чего никогда не видали. Вам не нужны инструкторы и акваланги – свободные, вы поплывете между водорослей, разноцветные рыбы мелким песком заскользят у вас между пальцев, медузы зонтиками раскроются над головами, щупальца осьминогов обхватят, обнимут, сожмут – куда там самой страстной любовнице! Если вы не были на дне, вы не знали, что такое настоящая любовь, последняя, самая великая любовь!

Океан, куда вольются все реки. Океан всех успокоит. Соль заживит раны. Он накроет нас своими волнами, влажным, вечно колышущимся одеялом.

Тебя укачало? Опустись на дно, там нет морской болезни.

Ты хочешь любви? Раскрой легкие, распахни грудь мне навстречу – моя соленая любовь вольется в тебя.

Ты боишься? Нырни поглубже, увидишь – тут нет страха.

Вода океана – вода вечности.

Выйти из нее – и в нее вернуться.

Пресная вода в кранах наших домов, в бутылках, в кастрюлях. Мальчишки, мы строим запруды, когда подрастаем – плотины. Речная вода вращает турбины, электричеством светится в наших домах, в стакане стоит на столе.

Домашняя, привычная вода. Мы считаем ее водой, дающей жизнь. Две трети нашего тела, что-то около того.

Загляни в воду, Крошка Енот, – кто сидит в реке? В океане – морской царь и русалки, в океане – затонувшие корабли и трезубец Посейдона. А в реке – только ты, Крошка Енот, только твое отражение. Покажи кулак, скорчи рожу – а лучше улыбнись, потому что твоя жизнь – как река, твое время – как река. Будешь долго плыть – в соленой воде океана ты найдешь, наконец, покой. А пока тебя окружает река – плыви.

Плыви, не останавливайся, плыви. Остерегайся бурных порогов, не захлебнись в прибрежном мелководье, не обольщайся красотой водопадов. И главное – не доверяй омуту, темному омуту, тихому омуту – сам знаешь, кто водится там. Особые черти, речные черти, водяные, кикиморы, увитые водорослями утопленники. Сомы и налимы, раки и щуки, гнилые коряги, торчащие колья, давно затонувшие пни.

Это – ловушки для тех, кто сбился с пути.

Дети прибегают в избу, кричат: Тятя, тятя, смотри, кого выловили наши сети! Дети долго сидели на берегу и наконец дождались. Кто это проплывал по реке, кого это они притащили в сетях, спеленатого, будто младенец? Не дети, нет, – бесенята, ловцы неразумных человеков.

И поэтому не останавливайтесь, плывите, плывите дальше. Все, кто оглядывался, все, кто хотел передохнýть, все, кто рассчитывал отлежаться, кто успокоился слишком рано, кто посчитал путешествие оконченным, – всех ждет речная вода. Вода пресной смерти, домашней, ручной смерти. Бытовой смерти, за которой нет вечности, только мельничное колесо непрестанно кружится у запруды, водяные вращают его, и утопленники вращают, и все, кто не доплыл до океана, тоже будут крутиться в нем пресноводной подводной белкой.

Это наша история, история тех, кто еще не напился темной озерной воды, гнилой воды заброшенных запруд. Нам еще пить и пить, опускаться на дно и снова всплывать, грести, смешно размахивать руками, кричать: Эй, там, на берегу! – и плыть дальше, и пробовать воду на вкус, пока на губах не проступит соль.

Григорий Борисов, 1905 г. р., отец Елены (Лёли) Борисовой, дед Мореухова

Полина Борисова, 1932 г. р., старшая дочь Григория Борисова

Джамиля Тахтагонова, 1924 г. р., мать Татьяны и Гульнары Тахтагоновых, бабушка Ани (Эльвиры) и Риммы

Олег, 1904 (?) г. р., отец Татьяны Тахтагоновой, дед Эльвиры