Александр Лапин - Святые грешники

С этого момента Индия то и дело потрясала их своими контрастами. Ведь русский человек, насмотревшись индийских фильмов с красивыми актерами, танцами, песнями, представляет жизнь в этой стране сплошным праздником, полным театральных страстей.

Но за порогом отеля их ждал другой мир. Мир чудовищной нищеты и грязи. Причем не привычной глазу европейской бедности, а азиатской нищеты: в лохмотьях, болячках, среди трущоб и помоек.

На улице их сразу обступил десяток чумазых полуголых ребятишек. Они протягивали худые руки и кричали на английском: «Дай рупию!»

Людка имела неосторожность протянуть им серо-бурую бумажку с изображением тощего лысого человека — Махатмы Ганди — со словами:

— Это на всех!

Схватив ее, самый шустрый черноглазый сорванец с плутоватой улыбкой на лице побежал прочь. А все остальные снова кинулись к ней.

Хватаясь за одежду, они протягивали к ней грязные ладошки и яростно вопили свое: «Дай рупию!»

Людка растерялась. И стала оглядываться по сторонам в поисках помощи. Выручил водитель Рамеш. Так гаркнул на нищих, что они отскочили. И притихли в сторонке.

Этого мгновения гостям хватило, чтобы заскочить в белый микроавтобус. И навсегда покинуть место своего первого ночлега.

Все участники поездки почувствовали себя чрезвычайно обогащенными новыми впечатлениями.

Теперь путь их лежал туда, где в знойном мареве виднелся, словно повисший в воздухе, силуэт белоснежного мавзолея. Это была визитная карточка страны. Тадж-Махал.

Ротан включил микрофон и начал рассказ об истории страны.

А за окном автобуса — чудовищное смешение людей, коров, машин, моторикш, мотороллеров, тук-туков и повозок. Все это куда-то двигалось, ехало, ползло, непрестанно мыча, сигналя, фырча и газуя.

На стоянке, где собралось небольшое стадо из автобусов, к ним подошел местный гид. Это был круглолицый юноша-индиец, одетый в цветастую рубашку, едва сходившуюся в области живота.

«Наверное, студент», — подумала Крылова. И судя по всему, не ошиблась. Похоже, что парень свой рассказ о мавзолее заучил наизусть по какому-то не очень грамотному справочнику или буклету.

— Мавзолей был построен при Шах-Джахане [13] Император Шах-Джахан — правитель империи Великих Моголов в 1627–1658 гг. , — вещал он. — Где-то в начале семнадцатого века. Он был королем больше тридцати лет. И когда вступил на трон, то унаследовал одну из самых богатых империй мира с бесконечным богатством, рубинами и алмазами, включая известный алмаз Кох-и-Нур [14] Кох-и-Нур — крупнейший алмаз, украшавший Павлиний трон династии Моголов. . Он одобрял и покровительствовал торговцам, ювелирам, ремесленникам, поэтам, музыкантам и артистам. Но его счастье не было долговременное, потому что в четвертом году царствования его любимая жена Мумтаз-Махал умерла. И он остался один на обломках и убитый горем…

Они дружно двинулись в сторону виднеющегося вдали беломраморного сооружения. Бодро шагали по присыпанным песочком дорожкам, мимо красивых дворцов, обсаженных деревьями, водоемов и фонтанов.

Людка, совершенно очарованная, смотрела на наплывающее из синего неба прекрасное творение рук человеческих.

Белый главный купол напоминал чашку. По бокам четыре белых минарета. Прекрасное здание отражалось в зеркале водоема.

Вокруг мавзолея суетились маленькие, как букашки, черные человечки, разнообразно одетые в индийские дхоти, яркие женские платья, европейские костюмы.

— И вот какой была его жена, — продолжил свой рассказ полный, влажный от пота, кучерявый гид и показал им миниатюрный портрет женщины, по которой так убивался правитель.

Людка глянула — круглолицая, похожая на звезду Болливуда женщина с маленьким ртом и черными бровями вразлет. Со слегка сплюснутым носом.

«Видимо, от смешения кровей — монгольской и индийской», — решила она. И таких вот любят!

— Шах-Джахан построил один из самых великих монументов любви в ее память — Тадж-Махал. Но строил он его очень долго. И в конце концов разорил этим строительством свою страну и казну. Так что для него это строительство кончилось печально. В конце жизни его сверг с престола его собственный сын — император Аурангзеб. И заточил его в Агре в форте. Во дворце. Там он и доживал свои дни, глядя из окна на свое творение. Мы сейчас осмотрим мавзолей. А потом проедем в форт Агры. И увидим то место, откуда безутешный Шах-Джахан обозревал Тадж-Махал.

Гид помолчал, обмахиваясь газеткой от липкой жары. И продолжил с восторгом: