Александр Лапин - Святые грешники

— Он собирался построить на той стороне реки еще один такой же мавзолей. Но из черного мрамора. Этот для любимой жены. А вот тот уже для себя. Но это не удалось.

Но не все в их маленькой группе были восхищены подвигом бывшего хана. Сверкнув глазами-бусинками, Мария Бархатова брякнула себе под нос:

— Это надо же, ради мертвой бабы разорить страну! И все в восторге от этой глупости!

«Не понимает она, что такое сила любви!» — думала Крылова. Подумала, но ничего не сказала. Теперь она уже взрослая женщина. И лишнего не говорит. Никогда.

Вот они уже поднялись по ступенькам на платформу, на которой стояло белоснежное здание. Здесь толпились, кучковались сотни туристов. Щелкали фотоаппараты. Многие делали селфи, орудуя палками. И сразу выкладывали свое фото в интернет.

«Ярмарка тщеславия проникла и в эти древние стены», — отрешенно смотрела на все Крылова. В глубине души она ждала чего-то. Может быть, того, что ей сейчас откроется какая-то важная тайна, которую скрывает Тадж-Махал.

Вблизи оказалось, что мавзолей не просто белый. Стены, окна, двери — все было украшено изысканными яркими цветочными узорами, сделанными из полудрагоценных камней. Цвета переливались на белом фоне, переходя из одного в другой. Казалось, что эти цветки, листья, стебли — живые и дышащие.

Завидев русских, группа индийских черноглазых, черноволосых, густо-коричневых девчушек в одинаковой школьной синей форме подошла к ним. Они восхищенно смотрели и перешептывались: «Лакшми-баи! Лакшми-баи!»

От группы отделилась воспитательница — высокая очкастая индианка в сари. И на ломаном английском спросила:

— Можно с вами сфотографироваться?

Людка недоумевающее и беспомощно посмотрела на Ротана. Но тот только улыбнулся своей загадочной индийской улыбкой.

Тогда она согласно кивнула. А заодно и скомандовала оператору Сергею:

— Сними! Будет кадр.

Девушки облепили ее со всех сторон.

Воспитательница сделала несколько кадров. Серега тоже заснял сюжет. Пригодится.

Воспитательница что-то скомандовала. И девчушки, дружно построившись в два ряда, оглядываясь и улыбаясь ей, пошагали по своим делам.

Людка помахала им рукой.

Ну, теперь все. Они вошли в резные ворота мавзолея. Шаг. Еще шаг. Вот она, тайна. Открывается.

Но за кружевной оградой, к которой они приникли, нет ничего. Просто два каменных постамента в форме саркофагов, украшенных мозаикой.

«Неужели весь этот гигантский труд, вложенный в эти бесчисленные колонны, вся эта роскошь и красота скрывают только вот это? Два каменных ящика?»

Людмила была чудовищно разочарована. Налицо имелся колоссальный диссонанс между формой и содержанием мавзолея. «Вот это и есть символ Индии? — думала она. — Неужели?»

Она чувствовала себя ребенком, которому вместо конфетки дали пустой красивый фантик.

— Тонкий синтез индийской и мусульманской архитектуры в соответствии с канонами двух великих религий, — заметила ученая Бархатова.

Людка поделилась с Марией своим соображением:

— Очень похоже на Египет! Там было то же самое. Желание посмертной славы. И забота о мертвых больше, чем о живых.

— Да! — ответила ей подруга. — Индуизм — это древнейшая религия, которой много тысяч лет. Он живет, постоянно изменяясь и приспосабливаясь к каждому новому периоду времени. Возник индуизм вообще в незапамятные времена. Осталось несколько древнейших священных книг — главная из которых Ригведа (песня знания). А также другие священные тексты. Самаведа — объединяла молитвенные заклинания и обряды. Яджурведа — книга поклонения и Атхарваведа — книга песнопений и магических заклинаний. И все это при огромном количестве богов, которым служили жрецы-брахманы. Потом появились новые священные тексты — Упанишады. Что в переводе значит — восседания. То есть сидение учеников вокруг учителя с целью передачи знания. Вот примерно тогда, в древнейшие времена, и появились в Индии так называемые касты, которые более или менее сохраняются и сейчас. На самой высшей ступени в этой системе стоят брахманы-жрецы. Сейчас название чуть изменилось на «брамины». Ниже их кшатрии — воины и правители. Еще ниже вайшьи — ремесленники и торговцы, мелкие чиновники. Основу системы составляют шудры — неквалифицированные работники.

— И все? — спросила Людка.

— Нет, есть еще вообще парии. Люди вне касты. Неприкасаемые — «дети бога». Отбросы общества. Для них — самая грязная работа, — объяснила Бархатова.