Юй Хуа - Братья

Сунь Вэю нравились его длинные волосы. По крайней мере два раза за день он спускался по ступенькам к реке, присаживался на корточки и зачерпывал немного воды. Потом приглаживал волосы надо лбом, глядясь в мутное зеркало реки, отбрасывал в сторону свои длинные патлы и пару раз присвистывал от удовольствия. Ли быстро понял, почему ему так нравилось разгуливать по улицам: все дело было в стеклах. Когда, углядев какую-нибудь стеклянную поверхность, Сунь Вэй останавливался и начинал насвистывать, Ли уже знал, даже зажмурь он глаза, что тот снова оправляет свои лохмы.

Они часто встречали на улицах отца Сунь Вэя. Сунь Вэй при этом тут же опускал голову и быстро проходил мимо, словно боясь, что его узнают. Отец в высоком бумажном колпаке подметал улицы, как раньше это делал Сун Фаньпин. По утрам он шел с метлой в одну сторону, а по вечерам — в другую. Прохожие часто отчитывали его:

— Эй ты, во всех преступлениях сознался?

— Да, да, во всех, — послушно поддакивал он.

— Давай подумай, в чем еще не сознался.

Отец Сунь Вэя сгибался пополам и кивал головой:

— Так точно.

Иногда за него принимались дети:

— А ну давай руки вверх и кричи: «Побейте меня!»

Он вскидывал руки вверх и вопил:

— Побейте меня!

При виде этого балагана у Бритого Ли начинало чесаться в горле. Ему тоже хотелось сделать отцу Сунь Вэя выговор, хоть в пару слов, но рядом стоял Сунь Вэй, и, он не смел и пикнуть. Один раз он все-таки не выдержал, и, когда отец Сунь Вэя выкрикнул свое «Побейте меня!», Ли добавил:

— Крикни два раза.

Отец Сунь Вэя два раза поднял руки и два раза провопил: «Побейте меня!» Сунь Вэй со всего маху пнул Бритого Ли ногой и заорал благим матом:

— Твою мать, а! Прежде чем ударить псину, посмотри, кто ее хозяин.

Когда на пути попадались другие критикуемые в бумажных колпаках, Сунь Вэй подходил к ним и от души пинал ногой. Бритый Ли вслед за ним проделывал то же самое. Потом оба они радовались, будто слопали каждый по миске бесплатной лапши саньсянь, и Сунь Вэй говорил другу:

— Увидеть негодяя и при случае пнуть его — это как облегчиться да задницу подтереть.

Мать Сунь Вэя была когда-то сварливой бабой, что в день свадьбы Ли Лань и Сун Фаньпина поливала всех отборной бранью из-за потерянной несушки, да и вообще могла при случае разразиться целым потоком ругательств. Но едва ее муж оказался с бумажным колпаком на голове и деревянной табличкой на шее, как ее словно подменили: она стала говорить тихим голосом и встречать всех приятной улыбкой. Ли часто появлялся по утрам на пороге ее дома, и мать Сунь Вэя, зная, что это единственный друг ее сына, бросалась к нему с материнской теплотой и заботой. Когда Ли приходил с чумазой физиономией, она принималась протирать ему лицо собственным полотенцем; когда у него отлетали пуговицы с одежды, она заставляла его раздеться и пришивала пуговицы на место. Иногда она потихоньку интересовалась, как там дела у Ли Лань, но Ли мотал головой и говорил, что не знает. Мать Сунь Вэя вздыхала, и глаза у нее краснели. Всякий раз, когда слезы вот-вот должны были уже закапать, она отворачивалась.

Но дружба Бритого Ли с Сунь Вэем оказалась недолговечной. На улицах тогда кроме толп демонстрантов стали появляться люди с ножницами и машинками для стрижки волос. Завидев кого-нибудь в шортах, они хватали его и кромсали на нем штаны, пока те не начинали походить на швабру. Приметив длинноволосого мужчину, придавливали его к земле и выстригали на голове машинкой натуральную поляну с сорняками. И шорты, и длинные волосы — все это были признаки буржуазии. Патлатому Сунь Вэю никаким макаром не удалось бы скрыться.

Однажды утром, едва Бритый Ли со своим другом вышел на улицу и увидел, что отец Сунь Вэя, понурив голову, бродит с метлой вдалеке, как к ним подбежало несколько человек с ножницами и машинками. Сунь Вэй как раз исполнял свое: «Эх, вопрошу ль небеса и землю, кто владеет долею нашей?»

Услышав за спиной топот приближающихся людей, Ли обернулся и посмотрел назад. Он увидел, как несколько красноповязочных с ножницами и машинками кинулись к нему и, не понимая, что происходит, повернулся к Сунь Вэю, но тот уже бросился бежать сломя голову к своему отцу. Те с красными повязками пронеслись, как вихрь, мимо Ли и бросились догонять маячившего впереди Сунь Вэя.

Приятель Бритого Ли, обыкновенно при встрече быстро шмыгавший мимо собственного отца с низко опущенной головой, тут захотел спасти свою обожаемую шевелюру и кинулся к отцу с громкими воплями: