Юля Пилипенко - Голубь с зеленым горошком

— Ну, перестаньте! «Плавучая прачечная» — это дословный перевод le Bateau-Lavoir. В конце девятнадцатого века в этом здании располагалась фабрика по производству роялей. Хозяину, по всей видимости, не хватало денег, и он начал сдавать часть помещения в аренду. Цена была вполне приемлемой, и вскоре жутковатый барак превратился в целую лабораторию искусств. Представьте себе несколько десятков писателей, художников и поэтов, которые спят по очереди из-за нехватки кроватей и пользуются одним душем на всех. Можно сказать, что в этом месте зародился кубизм, так как Пикассо умудрился написать здесь «Авиньонских девушек». Брак, Модильяни, Гертруда Стайн, Апполинер — кого здесь только не было… Знаете, мне кажется да Винчи не ошибся, когда сказал, что маленькие комнаты или жилища собирают ум, а большие его рассеивают. Что-то не так? Почему вы так на меня смотрите?

— Как?

Холодная улыбка снова скользнула по губам Дженнаро.

— Как-то иначе.

— Просто у вас горят глаза, когда вы рассказываете о Париже. И мне это нравится.

Я смутилась, хоть и не подала виду. Мы потихоньку двинулись в сторону Сакре-Кер с его бесконечными ступеньками, торговцами и голубями. Пока темнокожая часть Франции пыталась продать нам открытки, нелепые зонты-шапочки и башенки на дешевых позолоченных кольцах, мы терпеливо пробивались сквозь плотные ряды зевак и туристов со всего мира. Быстро миновав забитую портретистами place du Tertr, мы нырнули в проложенный брусчаткой переулок и вышли к дому-музею Сальвадора Дали, в котором я успела побывать раз двадцать, если не тридцать. Надпись на стене оповещала, что «сюрреализм — это я», и через считаные минуты мы затерялись между растекающимися часами и многочисленными изображениями Галы. К своему стыду, я смотрела не столько на картины, сколько на то, как их разглядывает Дженнаро. Было в его взгляде что-то необъяснимое — то, что заставляло меня трепетать и не шевелиться. Если бы хищнику подсунули под нос произведение искусства, он бы смотрел на него точно так же — хладнокровно, расчетливо и без доли эмоций. Так потенциальные покупатели выбирали на рынке молодых рабов, так лев подкарауливает загнанную в угол антилопу. Меня настолько заворожил мой спутник, что, проскользнув мимо сидящей на входе смотрительницы галереи, я ошибочно остановила свой выбор на двери со значком «выход»:

— Мадемуазель, вы уверены, что нам туда? — Впервые за все время в его голосе прозвучали нотки удивления.

— Да, на выход, — рассеянно ответила я.

— Ну что же, милый гид… — Дженнаро уверенным шагом последовал за мной.

Нажав на ручку и толкнув тяжеленную дверь, я оказалась в кромешной тьме:

— Не убейтесь, здесь могут быть ступеньки, — услышала я.

— Я не понимаю… куда я нас завела, merrrd…

— Да? А я уж было подумал, что это неотъемлемая часть плана. — В этот момент темноту разбил луч фонарика в мобильном телефоне. — А у вас неплохие задатки.

— Какие задатки? Мы, кажется, в подвале.

— Мы в подвале дома Дали. Что касается задатков, то никто и глазом не повел, когда вы сюда проскользнули.

— А что под этими тряпками?

— Картины, мадемуазель.

— ЕГО?

— В музеях обычно выставляют лишь часть произведений искусства, — пояснил он, «раздевая» одну из картин. — Не его. Но ценность определенную представляет. Хотите открытку на память?

— Вы с ума сошли? — проговорила я, едва сдержавшись, чтобы не рассмеяться.

— Почему же? Вы это заслужили. Иногда люди месяцами планируют, как проникнуть незамеченным в такое помещение. А вы сделали это за секунду. Я бы многое отдал за то, чтобы увидеть, как вы выносите отсюда одну из картин.

— Интересные у вас фантазии, синьор Инганнаморте… Вы так со мной заскучали, что организм требует зрелищ?

— Во-первых, не заскучал. Во-вторых, во мне играет любопытство, потому что новичкам очень часто сопутствует удача.

— Я бы не смогла. Здесь наверняка камеры.

— Совершенно верно, мадемуазель. Но что-то я пока не заметил, как к нам бегут десяток охранников и выламывают дверь в подвал. Иногда лучший план является самым наглым. Вы — молодец.

— Может быть, охранники увидели, что мы сюда зашли. Но это же французы… Они уважают секс, любовь и уединение. Может, просто стесняются помешать…

— А вот здесь я с вами не согласен. Просто никто ничего не заметил. Так бывает. Поверьте, если бы они увидели ваш тонкий маневр, то уже били бы в колокола. Что касается картины, то ее вовсе не обязательно выносить аналогичным способом. Видите дверь в противоположном конце?