Юля Пилипенко - Голубь с зеленым горошком

— Итак, синьор Инганнаморте, предоставляю вам право выбора. У нас есть четыре ресторана, которые еще не успели утратить богемный дух, так как их до сих пор посещают истинные французы. В «La Coupole» слегка пованивает рыбой, но там очень красивые декорированные пилоны. «Le Select» — первый американский бар Парижа, который работал по ночам. У них в меню история какой-то местной девицы-проститутки. Ее любили все художники. Только вот имя я забыла: то ли Кики, то ли Куко… Не важно. В этом баре собирались американские эмигранты: Миллер, Хемингуэй, Фицджеральд. И мясо там шикарно готовят. Так… «La Rotonde» часто посещал Троцкий, ну, и лучший из всех «Le Dome» очень люблю я. Все рестораны в шаге друг от друга. Куда пойдем?

— Мадемуазель, вы плавно подвели меня к правильному выбору. В «Le Dome» конечно же.

— Отличный выбор. Но я должна предупредить… Когда вы улетели в Лиссабон, мне вручили брошюру с перечнем туров по Мадейре: я обратила внимание на то, что ланч входит в стоимость экскурсий. Так вот в Париже дела обстоят иначе. В «Le Dome» я смогу угостить вас только рыбным супом… или сорбетом.

— Я бы не советовал вам тратить такие суммы денег на мужчин, — рассмеялся Дженнаро, пропуская меня вперед.

Каждая деталь интерьера «Le Dome» заставляла поверить в то, что в любую секунду твоим соседом по столику может оказаться Пикассо или Эдгар Дега. Желто-красные абажуры отбрасывали мягкий свет на роскошные витражи, встроенные в деревянные перекрытия черно-белые фотографии знаменитых посетителей вызывали ностальгию по временам настоящей богемы, а бордовые портьеры на окнах приоткрывали вид на центральный жизненный нерв квартала — бульвар Монпарнас. Встречающие на входе официанты в черных бабочках, трехэтажные блюда с устрицами и морепродуктами, запотевшие бутылки «Dom Perignon», на прохладной поверхности которых хотелось рисовать пальцем, — что еще нужно для прекрасного дня в Париже? Великодушно уступив мне место на темно-зеленом кожаном диване, Дженнаро расположился напротив и быстро изучил меню. Мы нагуляли такой аппетит, что непроизвольно бросали голодные взгляды на корзинку с хрустящим французским багетом, обладательницами которой была пара одетых с иголочки великовозрастных француженок. Старушки, видимо, уловили тонкий намек и со всей душевной искренностью предложили нам угоститься хлебом. Если я тактично отказалась, то мой друг одарил женщин своей сногсшибательной улыбкой и взял из корзинки кусочек хлеба, украв сразу два девичьих сердца. Судя по всему, Дженнаро не любил оставаться в долгу, потому что, к удивлению наших милых соседок, рядом с их столиком материализовалась подставка, лед и бутылочка лучшего в мире шампанского. Покраснев и смутившись, француженки наперебой лепетали бесчисленные слова благодарности, в то время как Дженнаро деликатно прикладывал руку к сердцу, чем изрядно меня смешил.

— Месье, ну что вы? Нам так неловко… К тому же у меня давление… — щебетала старушка с идеально уложенными волосами.

— Мадам, — обратился Дженнаро к одной из дам, — три глотка этого напитка излечат все ваши недуги. Поверьте мне на слово.

«Я просто тебя обожаю, — думала я, наблюдая за прелестной сценой. — Обожаю…»

Перед тем как покинуть ресторан, слегка подвыпившие бабушки трижды нас расцеловали и пожелали так много счастья и любви, словно мы отмечали круглую дату свадьбы. Оставшись тет-а-тет вместе с морепродуктами и бокалами, мы на одном дыхании приговорили несколько десятков устриц, не размениваясь на душещипательные беседы, — слишком уж велико было чувство голода.

— Мадемуазель, — заговорил Дженнаро, слегка подкрепившись, — мой обожаемый гид, вы были правы. Прогуляться по Парижу пешком — превосходная идея.

— О да! Честно говоря, ездить здесь на машине — сплошные мучения. Пробки, пробки, пробки… А вы знаете, что в этом городе нет знаков «Stop»?

— Совсем нет? — переспросил он, разделываясь с огромным лангустом.

— Совсем. До 2012 года существовал всего один знак, кажется, в шестнадцатом аррондиссемане. Но и его убрали. Думаю, поэтому французы так сильно матерятся за рулем, вечно полагаясь на помеху справа.

— Мадемуазель, я могу поинтересоваться, куда вы постоянно смотрите?

— Простите, никуда. Просто у вас за спиной, справа по диагонали, сидит человек, который…

— Который что? — Дженнаро оторвался от лангуста.

— …который постоянно смотрит на вас, — договорила я.

— Полагаю, что он смотрит на вас, мадемуазель. Пусть наслаждается. Закажем еще устриц?