Юля Пилипенко - Голубь с зеленым горошком

— Я вам точно говорю: он смотрит на вас. И я его где-то видела…

— Вы уверены? — Вопрос прозвучал более чем серьезно.

— Да.

— Хорошо… Можете его описать?

— Это будет несложно. Импозантный, по национальности скорее всего немец, приблизительно лет шестидесяти, дорогой костюм, длинные светлые волосы, ухоженная борода, усы. Я точно его где-то видела. Думаю, дальше описание не имеет смысла… — я замолчала, уткнувшись глазами в тарелку.

— Почему?

— Потому что он идет к нам.

Когда высоченная фигура незнакомца нависла над нашим столом, крупная мужская ладонь опустилась на плечо моего женевского товарища.

— Друг мой… Какая неожиданная встреча! — Приветственная фраза имела ироничный оттенок и, несмотря на отличное французское произношение, все-таки выдавала грубоватую немецкую «r».

Спокойно повернув голову, Дженнаро поднял вверх ледяные глаза:

— Надо же…

Мой товарищ приподнялся, подавая руку длинноволосому мужчине.

— Не ожидал снова увидеть тебя в Париже. Сколько лет прошло? Шесть? Я думал, ты достаточно успел пожить в этом городе для того, чтобы вернуться вновь. Я что-то не то сказал? — ехидно улыбнулся прервавший нас гость. — И что за манеры? Если ты не хочешь представить меня своей… подруге, то я сделаю это сам. Вольфганг, — назвал свое имя немец, протягивая мне огромных размеров ладонь.

— Джулия, — на автомате произнесла я, стараясь не встречаться глазами с Дженнаро.

Даже не знаю, какое чувство занимало сейчас первенство на моем сердечном пьедестале: боль, обида, ненависть, разочарование или все вместе. Никогда в жизни я не ощущала себя такой идиоткой: невзирая на то что логика подсказывала мне, что владеющий несколькими языками человек мира, интеллектуал, меценат, ценитель искусства просто обязан был побывать в Париже, я ему поверила. Поверила, что он здесь не был. Да для меня проще было раздеться и зайти прошлой ночью к нему в номер, чем показывать любимые места и водить на могилу Мопассана. Потому что это было личное. Это было мое. Открывая, то есть полагая, что я открываю для него мой Париж, я открывала вместе с ним свое сердце. А получается, что я исполняла роль потешной куклы, которую правильно завели, крутанули металлический ключик где-то между лопаток и сказали: «Говори, ходи и развлекай».

— Что-то мне подсказывает, что я не совсем вовремя.

От немца не укрылось возникшее за столом напряжение.

— Ну что вы? — неожиданно вырвалось у меня. — Присоединяйтесь к нам, если хотите! Синьор Инганнаморте любезно показывал мне Париж, в котором я никогда не была. Но мне кажется, что мы уже все посмотрели.

— Синьор Инганнаморте… — Человек по имени Вольфганг расплылся в обескураживающей улыбке, присаживаясь рядом со мной на диван. — Мадемуазель, вам очень повезло с экскурсоводом. Никто так не знает этот город, как мой старый приятель.

— Да вы что? — Я закипала от негодования, но старалась качественно вести игру, которую сама же и затеяла.

— Вы уже ходили по музеям? — Вольфганг обратился к Дженнаро.

— Вольфганг, cher ami [76], я рад видеть тебя в замечательном расположении духа. И как давно ты… наслаждаешься Парижем?

Наконец-то мой товарищ наградил меня пристальным взглядом.

— Довольно давно. Я освободился раньше, чем планировалось, — хохотнул немец.

— Я об этом не знал.

— Уверен, что если бы знал, то давно бы на меня вышел. Нашу крепкую дружбу так много связывает…

— Я об этом помню. Не успел в силу обстоятельств выразить тебе слова благодарности, но мы уладим это недоразумение.

— Не сомневаюсь.

Я всегда прекрасно чувствовала тонкость момента и понимала, что этим людям было что друг другу сказать, если бы не мое присутствие. В любой другой ситуации я бы извинилась, сделала вид, что мне нужно позвонить или в отлучиться, но… Во мне бурлила элементарная детская вредность.

— Скажите, Вольфганг, а я могла вас видеть в Германии? — Мой внезапный вопрос застал старых приятелей врасплох.

— Не думаю, — выдержав паузу, вежливо ответил немец. — А где вы бывали в Германии?

— Эссен, Кельн, Гамбург, Дюссельдорф, Мюнхен, Берлин, Фрайбург… Просто ваше лицо кажется мне очень знакомым. Вы же немец, верно?

— Верно. А чем вы занимались в Германии? — осторожно поинтересовался он.

— Мне там делали операцию. Я часто летала на обследования. Затем учила язык в Берлине, Гамбурге, Фрайбурге и Дюссельдорфе.

— Так вы говорите по-немецки?

Немец явно пытался направить разговор в другое русло.