Марк Хэддон - Крушение пирса

Между тем Сара, медленно поворачиваясь по кругу и по очереди заглядывая каждому в глаза, спрашивала:

— Ну что, у кого еще есть возражения?

Возражений не было; все понимали, что Сара права. И даже, пожалуй, в какой-то степени испытывали определенное облегчение от того, что именно она взяла все на себя и собирается совершить неизбежное. Но позвонить в полицию Сара так и не успела, потому что царившую в комнате тишину внезапно нарушило громкое бульканье и клокотанье, исходившее из тела незнакомца. Услышав эти жуткие звуки, Эмми пронзительно вскрикнула и, странным образом размахивая руками и как бы отгоняя что-то от себя, исполнила на месте нечто вроде маленького танца, который в любой другой ситуации мог бы показаться очень смешным.

— Эмми… — бросился к ней Мартин. — Что с тобой, Эмми? — Он подождал, пока его невестка немного успокоится, и пояснил: — Это же просто выходят скопившиеся у него внутри газы. — Он счел необязательным добавлять такие пикантные подробности, как непроизвольное опорожнение кишечника у покойного. Сейчас Мартина больше всего волновало состояние Мэдлин. Как она там, на кухне? — думал он. Надо бы поскорее пойти туда, посмотреть… И тут вдруг покойник сел и открыл глаза.

Эмми буквально рухнула на стул, потом бессильно обмякла и, боднув лбом кофейную чашку, сползла со стула на пол. Все это произошло так быстро, что Роберт даже подхватить ее не успел. Гевин издал какой-то странный звук, более всего напоминавший собачье поскуливание. Дэвид в очередной раз пришел в восторг от происходящего: это было в тысячу раз удивительнее всего, что он когда-либо видел. И все же он немного сомневался: а вдруг это какой-нибудь невероятный фокус?

А незнакомец, хотя ему явно не хватало большей части внутренних органов, чувствовал себя, похоже, гораздо лучше Гевина. Он тщательно пригладил свою окровавленную бороду, придав ей прежнюю форму, и встал на ноги с таким видом, словно просто споткнулся на улице. Затем он прошел через всю комнату, и было отчетливо слышно, как при этом подошвы его башмаков то прилипают, то отлипают от залитого кровью пола, поднял свой обрез и снова сунул его во внутренний карман пальто. Когда он подошел к Гевину и остановился, глядя на него сверху вниз, жалкий скулеж Гевина превратился в еле слышный плач. Незнакомец улыбнулся. У него вообще был довольный вид человека, который только что уплел отличный обед в хорошей компании.

Гевин, понимая, что это последние мгновения его жизни, очень хотел бы держаться более достойно и вести себя по-мужски, но боль в сломанных ребрах и резкие перепады в настроении присутствующих настолько его измучили, что у него хватило сил лишь покорно закрыть глаза и ждать, когда наступит вечная темнота.

Но темнота не наступала, и он услышал, как незнакомец говорит: «Мы с вами непременно увидимся на следующее Рождество». Затем, тщательно застегнув все пуговицы своего пальто и скрыв под полой обрез, а также свою развороченную грудную клетку, он прибавил: «Но тогда уже будет моя очередь». После чего он спокойно выпрямился, повернулся так, чтобы его прощальные слова расслышал каждый, и сказал: «А теперь я желаю всем вам доброй ночи и веселого Рождества».

Затем он широкими шагами подошел к тому же французскому окну, распахнул его и шагнул наружу. Его мгновенно окутал целый вихрь снежинок, и он исчез в темноте.

Гевин сидел, уронив голову на руки, и тупо изучал древесные волокна на кухонной столешнице, выжидая, когда подействует выданный матерью кодеин. Сара заварила чай в большом чайнике и выставила на стол тарелку с печеньем; да и все остальные тоже, казалось, в определенной степени успокоились. Во всяком случае, печенье с кремом и драченой и чашка горячего чая, обхватив которую можно погреть руки, очень этому способствовали. Только теперь стало заметно, что на виске у Эмми кровавая ссадина.

Дэвид наконец-то осознал полнейшую невероятность всей этой ситуации и некоторое время едва не звенел от возбуждения — еще бы, ведь он только что успешно прошел, можно сказать, настоящую инициацию! Его мужество было подвергнуто такому испытанию, какое его друзьям вряд ли когда-либо доведется пережить! Его, правда, очень огорчало, что он так и не сумел сфотографировать мертвеца, однако проскользнуть в столовую со своим телефоном он все же ухитрился, хотя дед закрыл туда доступ абсолютно для всех. Но сами по себе кровавые пятна на потолке и на стенах показались Дэвиду не слишком впечатляющими; впрочем, он надеялся, что фотографии получатся достаточно страшными и смогут дать представление о том, как выглядела сцена убийства. Впервые произошедшее показалось Дэвиду не просто печальным, но ужасным и глубоко отвратительным, и до него только сейчас стало доходить, что он был свидетелем того, как его родной дядя убил человека. И этот жуткий факт не стал для него более приемлемым, даже когда он собственными глазами увидел, как убитый сам поднялся с пола и объявил, что на следующее Рождество убьет его дядю.