Ирина Борисова - Хозяйка

Вечером не улечься спать, потому что ищутся ответы на неразрешимые вопросы: не те, придуманные в детстве, когда ухватившись за бабушкин (тогда мамин) подол, следуя за нею во время уборки или стирки, спрашивала, что мама сделала бы, если бы ей предложили убить меня или папу, и посланная по возможности далеко, разочарованная, отступалась, а те, на которые не ответить самой: как укрепиться и обрести ровное отношение, а не множество разных выражений лица, про которые говорил в детстве Алеша, когда и сама не знаешь, чего от себя ожидать, и, опять же по Алешиному выражению, постоянно «меняешь характер» из жалости к себе или в ответ на, может, не самые лучшие поступки людей, вызванные в том числе слабостью, усталостью или болезнью. Как сделать, чтобы ордината была непоколебимо горизонтальной чертой, а не взвивающейся вверх квадратичной зависимостью, как научиться исполнять, что положено, верить, что слова и поступки мало что значат, как отрешиться и не обращать внимания, не флюктуировать мучительно туда-сюда.

Или как быть, когда надавал авансов, когда на тебя рассчитывает группа людей, и все, связанное с ними, такое привычное и родное, но внутренний голос зовет прочь и дело даже не в страхе — оставаться одной и по нулям уже не впервой, но жалко бросать насиженное место, и так хотелось бы все сохранить…

Или еще параллельно думаешь, а надо ли следовать внутреннему голосу и делать то, что он велит (а часто просто ничего не делать), или надо все же подстраиваться к общепринятым схемам в надежде на лучший результат, надо ли заискивать перед миром, рассчитывая, что он тебя за это поощрит, или презрительно бросить вызов, хотя это, наверное, громко сказано, а на самом деле, испытывая глубокое неудовлетворение, все же понимать, что отклонения будут еще более вымороченны и искусственны, упрямо сидеть при своем, в глубине души надеясь, что судьба оценит упорство.

Или когда выбираешь между свободой, отсутствием возможностей и наличием возможностей и канонами, которые отныне надо соблюдать, или между собственными желаниями и чувством долга, и последнее, конечно, перевешивает, не принося радости никому, и, сравнивая преимущества и недостатки, видишь, что выбирать можно только между плохим и очень плохим.

Или уже вполне практические вопросы, когда отсутствует малозначимая ерунда, вроде мелочь, деталь, но такая, какой сумасшедший, скажем, отличается от нормального человека — вроде все то же, а приглядишься — совсем не то; вещь, без которой обходишься, перебиваясь, вроде лишней комнаты, чтобы сделать жизнь немного нормальней, или где взять денег, чтобы эту деталь обрести, или, может, как-то перетряхнуть имеющиеся ресурсы, кумекаешь, что куда перенести и переставить, и как ни кинь, получается одинаково плохо, хотя иногда на короткое время и кажется, что хорошо.

Или, между конкретных мыслей, насмотревшись и наслушавшись, задаешься и вопросами общего порядка: как жить в этом полном несправедливостей мире, где как начнешь перечислять ужасы, так легче удавиться, где нет стабильности и наползает то одна, то другая проблема, если нет уже сил ничего доказывать и что-то еще разгребать.

И вперив глаза в потолок, лежишь и думаешь, как справишься и решишь все вопросы, как наберешься хороших положительных качеств и при этом не сбрендишь, как выплывешь и сможешь опять продолжать.

И находится ответ, от которого становится чуточку легче, универсальный и всеобъемлющий на все случаи жизни, опора-соломинка, за которую единственную только и можно схватиться, и, зарывшись в подушку, со вздохом шепнешь: «Как-нибудь».

У других все кажется лучше и правильней: я бы тоже хотела работать начальником смены на заводе, быть многодетной матерью и мастером спорта по дзю-до, сочинять стихи и петь их под гитару, выступать с детьми на телевизионных конкурсах и выигрывать призы, летом всей семьей собственноручно строить дачу, опылять огурцы и консервировать яблоки и сливы, растить детей уважительными, дружными и трудолюбивыми, чтобы работали и учились, чтобы стали неприхотливыми и выносливыми, не боялись армии и были спокойными и уверенными в себе.

Или я хотела бы быть охранником, работать сутки через трое, халтурить еще на двух других работах, может, даже тоже охранником, вечером, когда на работе никого нет, с удовольствием смотреть телевизор, в выходные ходить в торгово-развлекательный комплекс, сидеть за столиком, пить пиво или кока-колу и слушать музыку или кататься на стеклянном лифте, взмывающем вверх из фонтана на иллюминированном островке.