Лидия Ульянова - Здесь и сейчас

При Брежневе наладились и поездки переселенцев в родные края, тетушки начали приезжать в Белоруссию. Нечасто, раз в два года, — они с мужьями в Канаде были рабочей костью, а поездки дороги. Марина тогда брала отпуск и срочно ехала к маме, возвращалась с туго набитыми чемоданами. Негодное размером и фасоном осторожно, чтобы не привлекать внимания, сдавала в комиссионку, всякий раз в другую, годное надевала на членов семьи. Доллары не брала никогда, боялась. Родственных чувств к канадским тетушкам Марина не испытывала — еще бы, она впервые их увидала, когда у самой уже были дети! — как и мать, робела перед иностранками, старалась угодить. Тетушкам же Марина нравилась, боевая и целеустремленная, веселая и современная. Она была тем немногим, что нравилось маминым сестрам на исторической родине. В остальном же, избалованные капиталистическим бытом, они больше поражались низкому уровню жизни в России, критиковали и поучали, и Марина, идейно наметившаяся в партию, вынуждена была сдерживать себя и терпеть. За возможность прикоснуться к капиталистическим благам приходилось расплачиваться попранным чувством собственного достоинства. Но только дальновидно принялась за изучение английского языка — на курсы пошла, а детям наняла преподавателя для домашних занятий и строго следила, чтобы не филонили. Надо признать, что успехами в языке могла похвастаться только Верушка, остальным не хватало усидчивости, учительница жаловалась.

Канадские тетушки, прежде приезжавшие к сестре через Польшу, осмелели постепенно настолько, что начали ездить через Ленинград. Тем более что и в Ленинграде был родной брат — Маринин дядюшка.

Где-то по весне, в ее начале, звонил вечером дядя Петя и трагическим шепотом сообщал Марине, что тетки едут. Будут, как обычно, в мае. Канадские родственницы считали свои доллары прилежно и прилетали всегда до первого июня — времени, с которого резко дорожали авиабилеты.

— Мариша, я их встречу на аэродроме и к себе завезу перекусить. А потом в гостиницу. Ты не приезжай, не надо, у нас все будет скромно. И места у нас мало.

Надо думать! Не приезжай. «Не приезжай», когда дураку известно, что первый вечер — самый щедрый, именно в первый вечер направо-налево раздаются заморские подарки, только не зевай. Кто в первый вечер успел, тот полны сумки и унес. А кому они потом нужны, эти тетки?

— Что вы, что вы, дядя Петя! — Марина бросалась с искренними заверениями в любви к родне. — Вам же тяжело! Вы один, а приготовить что-то нужно. Нельзя же их бутербродами кормить. Я пораньше приеду, стол накрою.

Тут уж дядя Петя принимался беспокоиться, что у Марины без него дел невпроворот, семья-то большая, дети брошены. Имел на то свой интерес — зачем при дележе Марина, когда у него и собственные дети-внуки имеются. Но понимал, что Маринка все равно притащится. Хоть и не говори ей о приезде, право слово! Но не говорить не получалось — тетки всегда желали видеть Марину, питали к ней особую симпатию. Да и не это главное, и тут следовала обязательная фраза, ради которой дядя Петя и звонил:

— Мариша, они на четыре дня. Ты решай давай, к тебе когда?

За возможность прикоснуться к красивой жизни Марина Львовна всякий раз расплачивалась необходимостью организовать большой домашний прием.

— Ты же понимаешь, что надо всем собраться, друг на дружку посмотреть, посидеть, поговорить. У меня негде — однокомнатная, у детей тоже теснота. А у тебя единственной хоромы, пять комнат. Ну, не ударишь в грязь?

— Не ударю, — обреченно подтверждала Марина.

Дядя Петя путем хитрых комбинаций старую свою квартиру разменял так, чтобы всем детям по изолированному жилищу, пусть и маленькому, да и самому чтобы не на улице.

Марина клала на рычаг телефонную трубку и оставалась сидеть в немой тревоге, в ступоре. Положение ее было безвыходным, патовым.

— Мариночка, ну зачем ты так изводишься? — утешал ее ночью Николай, ласково поглаживая по руке, укрывая одеялом. — Можно ведь все решить. Хочешь, давай уедем? У нас в профкоме путевки есть по Золотому кольцу, как раз на конец мая. Я узнаю, думаю, что мне дадут. Уедем, и все дела.

— Ты что! — громким шепотом возмущалась Марина. Она по жизни была убеждена, что нет у нее права упускать ни один шанс. — С ума сошел? У нас на фабрике должны машины скоро прийти, мне директор обещал. А денег где взять на машину? А так я кое-что продам и отложу денег. И мама обещала помочь.

Марина ворочалась, сама не спала и Коле мешала.