Лидия Ульянова - Здесь и сейчас

В музыкальную школу детей приняли, всех троих, несмотря на то что со слухом у них было слабенько, так себе. Особенно у Верушки, при прослушивании которой преподавательница незаметно морщилась и качала головой. А как их не взять? Многодетная семья, да еще тройняшки! Дома детям написали расписание занятий на инструменте, чтобы никто никого не ущемлял, без очереди не лез. Но только очередь к пианино закончилась быстро, когда малыши поняли, что из-под пальцев должны выходить не только собачий вальс и «Два веселых гуся», а еще и гаммы, нудные упражнения. Музыка оказалась не развлечением, а чередой сплошных ограничений, когда вместо казаков-разбойников во дворе надо было идти на сольфеджио, на музыкальные уроки с преподавателем. Любомир забросил музыку первым, найдя верный и серьезный предлог: его тренер в спортивную школу пригласил. Спорт — настоящее мужское занятие, не какое-то там пианино. Темпераментная Надька за инструментом отбывала повинность, поглядывая на выставленный перед носом будильник, когда же закончится отведенный для занятий час. Она даже тайком подводила стрелки вперед, чтобы сократить мучения. И через какое-то время тоже изменила музыкальным занятиям с художественным кружком. Только Вера занималась стойко, пусть и без удовольствия. Молча откладывала книгу, собирала ноты в коричневую жесткую папку и отправлялась в урочное время «на музыку». Со временем играть она стала довольно прилично, настолько, что, гордясь ее успехами, Марина говорила при гостях: «А теперь Верочка нам поиграет…»

Родом Марина Львовна была из Западной Белоруссии, того многострадального места, что переходило из рук в руки от Польши к России и обратно. Поэтому родилась она в Польше, а детство-юность провела уже в Советском Союзе, пусть и на том же самом месте. Спасибо Риббентропу с Молотовым.

Еще до Марининого рождения многие в Польше снимались с насиженных мест, уезжали семьями в края далекие, на освоение неведомой страны Канады. Как многие годы спустя в Советском Союзе ехали на освоение целины, польстившись на хорошие заработки, жилье и государственные блага. Первые переселенцы писали из Канады письма, что добрались нормально, устроились хорошо, работу нашли. К себе звали. Соблазненные рассказами, уехали в Канаду на заработки и три Марининых тетки, мамины сестры. Мама Маринина дома с родителями осталась — слишком молодая. Да и старший брат мамин не поехал, любовь в Бресте крутил, не до заморских стран, позже собирался. Позже не вышло. По пакту Риббентропа — Молотова территория отошла Стране Советов, на долгие годы о всяких заграницах пришлось забыть. На много лет семья распалась, родственники в капиталистической стране не приветствовались, и факт их существования частенько скрывался. Правда, на Западную Белоруссию это правило мало распространялось — почти у каждой семьи родня в Польше и Канаде, всех не пересажаешь. После смерти Сталина, в хрущевскую оттепель, наладилась переписка с заморскими родственниками, разрешили посылки, пусть все это и контролировалось зорким КГБ. В письмах из далеких стран осторожно писали о житье-бытье — неосторожные фразы не доходили, умирали в комитетских стенах. В посылках присылали фантастические для простого советского человека вещи: модную одежду, обувь, отрезы тканей, бижутерию, мелкую домашнюю утварь, конфеты, бульонные кубики, сухое печенье. Маринина мама, бабушка Лида, высылала часть полученного дочери, поддерживала материально, как могла. Поэтому и сама Марина, и ее домочадцы оказывались иногда обладателями совершенно роскошных нарядов, много лучше дефицитных тряпок из стран социалистического содружества. Марина держала рот на замке, никому и никогда не говорила о родственниках в Канаде, на вопросы бодро врала что-то и слыла на работе модницей и красавицей. Во всяком случае, электронные наручные часы со светящимися циферками и карманный калькулятор на солнечной батарейке у Марины Львовны появились у первой на фабрике, раньше, чем у директора. Николай молча носил то, что давали, — ему было, по большому счету, все равно — но, например, японский легонький фонарик очень ценил, да и бульонные кубики были незаменимы в походных охотничьих условиях. Кира полученное добро методично складывала в шкаф, жалела носить и доставала только по самым большим праздникам. Дети во время летних визитов к бабушке выклянчивали множество ужасно полезных вещей вроде подписанных пасхальных открыток, шариковых ручек, тоненьких фломастеров, красивых лоскутков на кукольные платья, пластмассовых бус и рот на замке держали плохо.