Лоренс Даррел: Горькие лимоны

— Что это за место? — спросил я у водителя, и тот, соизволив нехотя повернуть некрасивую голову на заплывшей жиром шее, ответил голосом, исполненным ленивого презрения: — Аматунт.

И тут же принялся фальшиво насвистывать какую-то мелодию, а я полез вверх по обрыву, поближе к развалинам храма. Место для акрополя было выбрано со знанием дела: он вознесся над дорогой именно в том месте, где она поворачивает от моря в глубь острова. Священник и воин в равной мере были бы удовлетворены этим выбором. С вершины взор беспрепятственно скользит по свежей зелени прибрежья, причудливо расцвеченной пятнами виноградников и пропадающей вдали, у Кошачьего мыса и Куриума. То там, то здесь виднеется грубая плетенка рожкового дерева, в то время мне еще не знакомого. Я обратил внимание, что часть этих деревьев посажена в самой середине полей, явно предназначенных для ячменя или пшеницы, возможно, чтобы дать стадам тень в безжалостную августовскую жару. Рожковое дерево — странное дерево с красной древесиной; если отломить ветку, на стволе останется рана, цветом похожая на отверстую человеческую плоть.

Мой водитель с унылым видом сидел у обочины, но вся его манера странным образом переменилась. Я терялся в догадках, пытаясь хоть как-то объяснить невесть откуда взявшуюся у него на лице улыбку, пока не увидел у него в руке мой маленький томик греческих народных песен, который он выудил из кипы газет, оставленных мной на заднем сидении. Перемена с ним произошла разительная. Совершенно неожиданно он превратился в хорошо образованного и не лишенного обаяния молодого человека, вежливого и деликатного. Мне захотелось как следует, не торопясь, осмотреть руины? Если нужно, то он готов остаться здесь хоть до самого утра. Место и в самом деле примечательное. Именно здесь в действительности и высадился когда-то Ричард Львиное Сердце [8] Он ошибался {Прим. автора). .

— Мне это рассказал брат, а он работает в Музее, — сказал молодой человек. Что же касается Аматунта, то именно там Пигмалион… Тут он снова нырнул в багажник и вернулся с бутылкой узо [9] Греческая анисовая водка. Перед употреблением как правило разбавляется водой, после чего приобретает цвет и консистенцию разбавленного молока. и куском желтого шланга, в котором я тут же признал сушеного осьминога. Мы сели у дороги в лучах нежаркого весеннего солнца и стали по очереди прикладываться к металлическому стаканчику и к мезе, пока он рассказывал мне не только все то, что знает об Аматунте, но и все-все-все про собственную жизнь, и про жизнь своей семьи с таким вниманием к деталям, которое, пожалуй, было бы несколько менее утомительным, если бы я намеревался писать роман. Однако кое-что в его рассказе заинтересовало меня всерьез: он постоянно упоминал некую тетку, которая страдала сердцебиением и поэтому вынуждена была жить на Троодосе, на самой верхотуре; впрочем, великолепный узой дружелюбие моего попутчика совершенно преобразили поездку, разом рассеяв мое раздражение и дав мне возможность посмотреть на все вокруг свежим взглядом.

Мы медленно поехали прочь от моря, по дороге, которая, петляя между виноградниками, круто пошла вверх, то и дело минуя крохотные белые деревушки, украшенные одним и тем же лозунгом: ЭНОСИС И ТОЛЬКО ЭНОСИС [10] Один из стандартных лозунгов ЭОКА (Народной Организации Борцов (за свободу) Кипра) — националистической организации греков-киприотов, поставившей своей целью добиться "Эносиса", то есть "Союза", "Воссоединения" Кипра с Грецией. . Я понимал, что с моей стороны было бы преждевременно испытывать национальные чувства собеседника, и воздержался от комментариев по поводу этого вездесущего элемента пейзажа. Иногда навстречу нам попадался то грузовик, то изящный лимузин, и ни разу не обошлось без обмена приветствиями. Мой новый гостеприимец опускал стекло и кричал на ходу что-нибудь этакое, и тут же разворачивался в мою сторону, чтобы пояснить: «Это Петро, мой друг», «Это двоюродный брат моей тети», «Это друг моего дяди». Очень милая греческая манера.

— Вам он понравится, — неизменно добавлял он, вежливо включая меня в обмен любезностями. — Пьет как лошадь. Это надо видеть, как он пьет!

Таким образом мы ознакомились с целой галереей выдающихся пьяниц, потихоньку добивая на ходу нашу собственную бутылку узо и калякая о том о сем, как старые друзья.

— Такое впечатление, что нет здесь ни одного человека, с которым вы бы не были знакомы, — восхищенно сказал я, и он со скромной улыбкой принял комплимент.