Юрий Андреев - Республика самбо

— О, молодцы ребята! — обрадовались пловцы, запуская руки в кастрюлю и полными горстями отправляя ягоды в рот. — Простим их, Василий Ефремович!

— Говорил же мне Глеб, что наплачусь я с вами за свою доброту, — пробурчал Подвысоцкий, но ягоды своим вниманием удостоил.

— Э! Ребята, потише! — закричал Сергей. — Угощаться угощайтесь, да помните, что мы вам ягоду принесли менять на хлеб. Такса обычная: пятнадцать стаканов за буханку хлеба.

— Куда вам еще? — удивились пловцы.

— Как это «куда еще»? У нас ни крошки нет.

— Вчера машина ходила в Ряйселе, — сказал один из пловцов. — Взяли мы четыре громадные буханки: три на нас, одну на вас. Так Корженевич такой шум поднял! Что, говорит, пловцы? Половина из них девочки, а у меня, говорит, пять львов, и каждый может такую буханку в один присест съесть, и взял для вас две буханки.

— Хм, странно. Он сегодня был у нас и ни словом про хлеб не обмолвился…

— Наверно, вечером принесет! — сказал Кирилл. — Ведь он видел, что мы без хлеба едим.

Когда начался урок, Сергей и Кирилл, добросовестно работая руками и ногами, проплыли на глазах у всех добрые сто метров. Пловцы бурно выразили свой восторг, у Василия Ефремовича весело заблестели глаза.

— Ну и разбойники, одно слово — разбойники. Что вытворяют, а? И хотел бы злиться, да не могу. Ну ладно, Пильщиков, иди сюда, получай: деньги на твое имя пришли.

После секундного оцепенения раздалось такое громкое троекратное «ура!», что пловцы позажимали уши. Трубя и распевая, самбисты торжественно промаршировали вокруг Подвысоцкого вслед за Женькой, который размахивал тремя красными бумажками.

— Ну, водяные, забирайте себе все ягоды, — великодушно разрешил Антон. — Теперь-то мы заживем как короли.

— А вас, Василий Ефремович, — любезно добавил Сергей, — мы приглашаем на молодую картошку. Эх, хороша она, стерва, да если еще маслица добавить да укропчику сверху покрошить!

Подвысоцкий оторопело глянул на нахала, хотел что-то сказать, вдохнул воздух, но раздраженно махнул рукой и отвернулся. Сергей за его спиной так точно передразнил его, что все прыснули. Василий Ефремович обернулся, но лицо Сергея было непроницаемо-доброжелательным. Тогда Подвысоцкий снова махнул рукой и рассмеялся.

По дороге домой самбисты галдели, словно стая растревоженных галок. Получение колоссального богатства в тридцать рублей ликвидировало финансовый кризис и открывало сладкую перспективу сытой жизни. Но, с другой стороны, всех беспокоил и возмущал поступок Корженевича.

— Когда он придет, сразу надо будет его спросить, зачем он это сделал, — кипятился Женька.

— А телку что? И сам не изменится, и хлеб не отдаст, — возразил Сергей. — Семь с полтиной помните?

— Так что же — смолчать? Ты, дескать, твори подлости, а мы будем скромно улыбаться?

— У нас на Балтийском, — сказал Антон, — на такую «заначку» очень просто ответили бы…

— Вот и давайте ответим по-рабоче-крестьянски! — подхватил Сергей.

— Тут другое дело. Надо все обдумать, иначе отношения так испортим, что вся наша учеба полетит вверх тормашками.

— «Отношения испортим!» — гнусаво передразнил Женька. — А он пусть творит что хочет?

— Дурак ты, Женька! — ответил Антон. — Если для дела надо, можно и не портить отношения. Хорошее учение стоит буханки хлеба. Да я не о том. — И он задумался.

— Подвысоцкому пожаловаться, — предложил Кирилл.

— Да, как раз! — Женька захохотал. — Он скажет: ваш хлеб пошел мою картошку искать.

— А что, если… — начал Антон.

— Все-таки пожаловаться? — подхватил иронически Женька.

— А что, если, — медленно повторил Антон, — провести на Глебе практическое занятие на тему «снятие часового», которое он нам предлагал? И в итоге отобрать хлеб!

Все замолчали.

— Как, Женечка? — обратился Антон к Пильщикову.

— Да я… да… конечно… ну… в общем…

— Смотрите, смотрите, Женька-то наш, оказывается, берет уроки разговорного языка у Вальки, — съязвил Сергей.

— Нет, я не согласен! — решительно возразил Кирилл. — Мы, во-первых, комсомольцы, а во-вторых, он наш тренер. Это будет самоуправство.

— Что же, Инылькан, — сказал Антон, — ты молодец. Обдумать это дело надо, конечно, со всех сторон и тщательно.

События следовали за событиями со стремительностью кинематографа. Придя домой, самбисты увидали на столе толстый кусок присоленного сала, при виде которого каждый невольно сглотнул слюну.