Кеннет Грэм - Наследница палача

— Право же, почтенный Робине, — сказал мэр, — мне кажется, что вы и сами сегодня неважно себя чувствуете. Похоже, этим утром вы встали не с той ноги. Что же касается одной-двух острот, то вы все прекрасно знаете, что даме с косой по нраву добрая шутка и что она привыкла оставлять последнее слово за собой! Но я хочу сказать вам, что я собираюсь сделать, и надеюсь, это вас удовлетворит: я сам зайду к Жанне по пути домой и скажу ей — вполне ненавязчиво, как вы понимаете, — что один пропуск не имеет особого значения, но если она чувствует, что по состоянию здоровья она больше не может находиться на работе в нужное время, то ей не следует ухудшать своё положение и дальше вредить самой себе. По-моему, неплохо, как вы считаете? А теперь, господа, приступим к повестке дня!

Вечером того же дня Жанна, как обычно, вышла прогуляться, но сегодня её лоб был нахмурен, а грудь переполнена чувствами; маленький кулачок сердито сжимался и разжимался, когда Жанна шагала по городскому валу. Ей не нравилось чувствовать себя в чём-то виноватой. Как в этом может помочь головная боль? Эти глупые горожане не понимали, насколько натянуты были чувствительные струны её души. Погружённая в свои мысли, Жанна насколько раз прошла вверх и вниз по заросшей травой дорожке, когда заметила, что уже не одна. Юноша, богато одетый и державшийся более прямо, чем генерал, командовавший гарнизоном Сен-Радегона, опирался на амбразуру и разглядывал изящную девичью фигурку с явным интересом.

— Вас что-то беспокоит, милая девушка? — юноша с достоинством приблизился, как только понял, что его присутствие замечено. — Какие заботы омрачили ваше прекрасное чело?

— Ничего особенного, благодарю вас, сударь, — ответила Жанна, — нам, девушкам, которые сами зарабатывают свой хлеб, не пристало быть чрезмерно впечатлительными. Мои наниматели довольно требовательны, вот и всё. Я совершила ошибку, приняв их требования слишком близко к сердцу.

— Все эти ненасытные денежные мешки таковы, — легко согласился юноша, шагая рядом с Жанной. — Они пьют из нас соки; возможно, однажды стороны поменяются местами, они окажутся в ваших руках, и вы заставите их заплатить. Так вам приходится крутиться как белке в колесе, прекрасная лилия? Но пока ещё, как мне кажется, тяжкий труд не оставил своих следов на этих нежных руках?

— Вы, конечно же, шутите, сударь, — улыбнулась Жанна. — Эти руки, которые вы были столь любезны похвалить, замечательно проводят казни!

— Я уверен, что многие и многие пали вашими жертвами, — промолвил юноша. — Будет ли мне позволено попасть в число ничтожнейших из них?

— Я желаю вам лучшей участи, сударь, — серьёзно возразила Жанна.

— Не могу представить себе ничего более сладостного, — любезно настоял юноша. — И где же вы проводите свои будни, сударыня? Я надеюсь, не там, где вас нельзя коснуться даже взглядом?

— Нет, сударь, — засмеялась Жанна. — Каждое утро я стою на рынке, и, чтобы меня увидеть, не нужно никакой платы; да и добраться нетрудно. Конечно, не всем эта близость по нраву, но это уже не моё дело. А теперь позвольте пожелать вам доброго вечера. Нет-нет, — юноша хотел удержать её, — беззащитной девушке не следует вести долгих бесед с незнакомцем в такой час. Au revoir [2] До свидания — фр. , сударь! Если вам случится как-нибудь утром прийти на рынок…

И она легко упорхнула прочь. Юноша, неотрывно глядя на удаляющуюся Жанну, чувствовал себя очарованным этой прекрасной незнакомкой, которую он, к слову сказать, забыл как следует расспросить об её роде занятий; а Жанна по пути домой не могла не отметить, что по обличью и манерам никакой Ангерран или кто-либо другой, встречавшийся ей доселе (даже по работе), не мог сравниться с её новым знакомым.

Утро следующего дня выдалось свежим и ясным, и Жанна встретила его на своём обычном посту, чувствуя себя уже совсем другой девушкой. Оживлённый маленький рынок пестрел красками: яркие связки цветов и груды фруктов, развивающиеся ленты и платки, жёлтая и красная глиняная посуда — всё это служило великолепной декорацией к возвышавшемуся над окружающим и притягивающему взгляды эшафоту. Рукава сорочки, как предписывалось правилами, были короткими, и изящные округлые руки Жанны своей белизной выделялись на фоне тёмно-синей юбки и облегающего корсета. Помощник палача с восхищением смотрел на Жанну.

— Надеюсь вам уже лучше, — почтительно произнёс он. — Право, вам и не стоило приходить вчера: работы почти не было. Только один парень, но он сказал, что ничего страшного, и готов на всё, чтобы угодить даме!