Дмитрий Липскеров - Сорок лет Чанчжоэ

– Лазорихиево небо-о-о! – закричал Теплый. – Лазорихиево не-е-бо!..

Через час Гаврила Васильевич Теплый сидел в своей интернатской квартирке и неутомимо, одну страницу за другой, расшифровывал творение Елены Белецкой.

– В начале четвертого года чанчжоэйского летосчисления в город со стороны юго-запада въехал ослик, неутомимо тащивший за собой повозку с поклажей и ее хозяйкой, – читал Шаллер присланное Теплым продолжение чанчжоэйских летописей.

– Хозяйка являла собой молодую женщину в черных пыльных одеждах, с огромной печалью на лице и тоской, изогнувшей спину. Она сидела на чемодане с потрескавшейся от солнца кожей и без интереса разглядывала проплывающие мимо городские окрестности. Во взгляде женщины притаилась какая-то пустота и обреченность, которую можно было списать на то, что приезжая была беременна и живот ее находился на крайних сроках наполнения. Подъехав к главной городской площади, молодая женщина неожиданно потеряла сознание, а умный ослик, почувствовав это, остановился посреди мостовой и заорал во все горло.

– Иа-а! – кричал он, призывая на помощь. – Иа-а!" На крики животного из окон высунулись любопытные физиономии, а особо любознательные даже вышли наружу и скоро определили, что произошло неладное.

Послали за доктором Струве. Со своим неизменным саквояжем медик явился быстро и определил у приезжей родовые схватки. Женщину доставили в дом доктора Струве, где он раздел ее, обмыл тело водой и обмазал чресла йодом. Весь подготовительный этап роженица находилась в глубочайшем обмороке, не реагируя даже на пары нашатыря. Лишь инстинкт заставлял напрягаться ее бедра, а ступни ног уперлись в стену, стараясь сдвинуть ее с места.

– Ах, какой будет чудесный ребенок! – приговаривал доктор Струве, оглядывая огромный живот. – Богатырь готовится явиться на свет!

На помощь доктору пришла мадмуазель Бибигон, имеющая достаточный опыт в таких делах, сама познавшая всю нелегкость воспроизводства новой жизни. Она вскипятила воду, а затем долго что-то шептала на ухо роженице, стараясь привести ее в чувство. Наконец веки будущей матери дрогнули, она открыла глаза и огляделась.

– Где я? – спросила приезжая красивым, но очень печальным голосом.

– Все в порядке, милая! – сказала мадмуазель Бибигон, утирая своей пухлой ладошкой пот со лба роженицы. – Ты в надежных руках! Все произойдет наилучшим образом!

– Уж будьте покойны! – подтвердил доктор Струве. – Как вас зовут?

– Протуберана.

– Как, простите?

– Протуберана, – повторила роженица и вздрогнула от боли.

– Тужьтесь, милая, тужьтесь! – подбадривала мадмуазель Бибигон.

– Откуда вы родом? – поинтересовался доктор, натягивая перчатки.

– Ничего не помню! Не помню!..

– Такое бывает. Вот родите богатыря – и все вспомните.

Тело женщины дернулось в схватках, она засучила ногами по простыням, закатила глаза, и в ту же секунду отошли воды. Запахло осенним дождем.

– Началось! – проговорил доктор Струве и приблизил свое лицо к лону роженицы.

– Держите ей ноги!

Мамуазель Бибигон, однако, не подчинилась приказанию, а, находясь в изголовье, все поглаживала щеки будущей матери своими пухлыми пальчиками и приговаривала:

– Он сейчас появится на свет, первый раз вздохнет и начнет расти – сильным и смелым. Он будет твоей гордостью! Твой сын!

– Держите ей ноги! – повторил доктор Струве.

– Незачем! – резко ответила мадмуазель Бибигон. – Природа сама разберется, без чужого вмешательства!

Доктор поглядел на часы и покачал головой.

– Пора бы ребенку и появиться, – сказал он, стараясь заглянуть в самое нутро живота.

– Сейчас,сейчас.

Между тем тело роженицы сокращалось, как будто через нее пропускали ток. Губы ее высохли и стали похожи на печеную картошку, только что выбранную из золы.

Сосуды в глазах полопались, а из набухших грудей от напряжения сочилось молоко, стекая к животу.

– Не хочет выходить! – констатировал доктор Струве. – Вполне вероятно неправильное положение плода! – И он осторожно ввел правую руку в лоно. – Ничего не понимаю!

– Что такое? – заволновалась мадмуазель Бибигон.

– Никак не могу нащупать плод!

– Может быть, послед мешает?

– Странное дело, моя рука глубоко в матке, а плода нет!

– Не говорите глупостей!

– Да так и есть. Хотя постойте!..

– Ну?!

– Что-то нащупал, ужасно холодное!

Доктор Струве почти выдернул руку и посмотрел на нее, посиневшую, всю в инее.