Дмитрий Липскеров - Эдипов комплекс

Гуппи. Она плывет. Ее хвост, словно разводы бензина в воде. Крохотное тельце отдается водному течению, уклоняясь то вправо, то влево. Рыбке приятны слабые потоки. Она доверчива, легка и изящна. Слишком красивая и очень маленькая для широкой реки с жаркими водами. Наверное, она глупа, и почти бездарна ее жизнь.

Она скоро родит. Ее живородящее пузико набухло и тянет ко дну. Ротик в постоянном движении, как будто рыбка жует маленькую жвачку. За ней тянется черная веревочка, тоненькая, а где-то потолще. Гуппи дергается, пытаясь освободиться, но веревочка становится все длиннее, извивается змейкой, больше и больше мешая рыбке плыть, отчего та начинает злиться. Либо от веревочки освобождаться, либо рожать!.. Сквозь прозрачную пленочку животика видны маленькие глазки и хвосты. Надо роженице напрячься и прибавить корма для рыб телом побольше. Конечно, не все новорожденные им станут, но часть, искалеченная во время родов, все же будет проглочена и переродится в веревочки…

Если посмотреть на реку сверху, то окажется, что таких готовых родить рыбок плывет великое множество. Непосвященный решит, что в воду слили большое количество бензина. Тысячи, десятки тысяч гуппи, экзотических рыбок, готовы в слаженном порыве родить. Еще сотни тысяч таких же, как они, готовы в своей глупости заполнять круглые, квадратные аквариумы, подыхать несметными партиями от неумелости рыбоводов-любителей, рожать в ограниченном пространстве, так же, как и в безбрежных просторах. И все они выделяют веревочки, ложащиеся на дно стеклянных водоемов черными паутинками, замутняющими воду…

Когда мне было два с половиной года, моя мать пережила тяжелейшее потрясение.

Как-то лежа в своей кровати и искусно делая вид, что сплю, я с удовольствием наблюдал, как родительница наказывает мою старшую сестру за то, что та в свои неполные четыре года, не удержавшись от фантастических сновидений, пустила под утро кратковременную струю и замочила не только свою половину тахты, но и затронула неприкосновенную материнскую. Мать от души нахлопала ее по мокрому заду.

Уж не знаю, что приснилось сестричке. Может, огромный леденцовый петух, а может, и обнаженный Федор Михалыч, плетущийся из ванной в свою комнату. Надо сказать, что он не на шутку пугал своим синюшным животом маленькую девочку, жадно глазеющую на соседа. В общем, не буду гадать — от счастья или от ужаса не выдержал мочевой пузырь ребенка, но наказание последовало незамедлительно… Когда всхлипывания сестры почти прекратились и я, насладившись зрелищем, сладко зевал, дверь в комнату открылась, и вошли двое. Оба были молоды, интеллигентны на вид. У одного даже были тоненькие усики, закрученные кверху, и краешек платочка торчал из пиджачного кармашка. Другой был попроще. Он и начал свою речь, несколько стесняясь моей оторопевшей матери. Она была одета в несвежую ночную рубашку с дурацкими рюшечками на плечах, а правая подмышка изрядно запотела.

— Вы извините нас, — сказал который попроще. — Мы вторглись в вашу квартиру… У нас и ключи от нее есть. — Он достал из кармана точно такой же ключ, как и наш.

У нас дом дореволюционный, и замок сохранился с тех незапамятных времен, так что удивительно было видеть копию ключа. Сколько мать ни обращалась в металлоремонт, ей всегда говорили, что такие болванки кончились еще до празднования шестидесятилетия Сталина.

А тот, у которого усики кверху закручены, достал из кармана пистолет. У нас такого никогда не было.

— Вам предоставляется на выбор две возможности, — продолжил тот, который попроще, и зажал ключ в руке наподобие пистолета. — Либо мы дочь вашу убиваем, либо сына. Есть несколько минут подумать.

— Альтернативы нет, — добавил усатый и протер пистолет платочком от пиджака. — Себя в жертву не предлагайте. Не примем. Деньги нам не нужны… А тело ваше нас не прельщает! — скороговоркой произнес он, глядя на мать, откинувшую одеяло.

Мать так вспотела, что сквозь рубашку отчетливо проступили груди, как будто ее целиком окатили водой. А правая подмышка просветилась чернотой. Сестрица моя, теперь уж наверняка от страха, пустила под себя еще порцию и засучила от дискомфорта ногами. Откуда что берется! Вроде бы и не пила много на ночь.

— Вы только, пожалуйста, не задерживайте нас, — попросил мужчина с ключом. Он повертел его на пальце и заверил, что после сделанного матерью выбора отдаст ей дубликат и они никогда больше не вернутся в нашу квартиру.