Мария Эрнестам - Под розой

— Ваши дети всегда такие опрятные, а моя дочь совершенно не следит за собой, — жаловалась она друзьям, которые приходили к нам в гости поздравить с праздником. И добавляла, что дети совершенно неуправляемы, поэтому «лучше на них не зацикливаться, дети — это еще не вся жизнь».

Начало школьных занятий принесло мне облегчение. Я еще не решила, на что направить свою темную силу, но надеялась, что такой случай скоро представится. Так оно и вышло. После того как учительница музыки Карин Тулин позвонила родителям и нажаловалась на меня, наши с ней отношения были похожи на две параллельные прямые, которые никогда не пересекутся. Она знала, что несправедливо обвиняла меня, но мы это не обсуждали, и больше она на меня не жаловалась, даже если я отказывалась петь. Но дисциплина на ее уроках в нашем классе все ухудшалась, и она пыталась найти взаимопонимание хотя бы с девочками.

Нам было тринадцать. Мы были достаточно большие, чтобы почувствовать слабость взрослого, но еще слишком малы, чтобы не испытывать по этому поводу злорадства. Конечно, выбор Карин пал на других, пользующихся в классе авторитетом девочек, которые все чаще стали задерживаться после урока и петь вместе с ней. Пару раз я видела, как она ведет их в кондитерскую неподалеку от школы. Официально это называлось «проводить дополнительные занятия», чтобы повысить уровень знаний учащихся или подготовиться к выпускному экзамену, но я-то знала: она покупала девочкам сладости, чтобы заручиться их поддержкой, ей нужен был спасательный жилет на случай шторма.

Карин Тулин все чаще подходила к девочкам на школьном дворе и даже приходила в женскую раздевалку перед уроком физкультуры. Она обсуждала с ними школьные проблемы, директора и недостатки системы образования, а иногда даже делилась сплетнями о личной жизни учителей. Девчонки жадно слушали ее, надеясь при случае использовать полученную информацию. Я ненавидела ее за слабость и подхалимаж, меня подмывало посоветовать ей проглотить улитку, а иногда мне казалось, что она будет выглядеть намного краше без ушей.

Но ее поведение было мне на руку. Моя одноклассница Улла однажды рассказала, что Карин Тулин смотрела, как она принимает душ. Я тогда мало что знала о нетрадиционной сексуальной ориентации, но достаточно, чтобы понять, какая бомба прячется в невинной фразе Уллы. Ее хватило бы, чтобы взорвать всю школу. Я поспешно сказала подруге, что чувствую то же самое, что мне кажется, Карин меня тоже разглядывает, и что это как-то не совсем нормально. «Нормально» было ключевым словом для подростков уже в те годы. И пошло-поехало. Я сделала все, чтобы паутина лжи разрасталась, выбрав орудием Сисси, девочку, которая не входила в число любимиц Карин Тулин, но очень хотела ею стать. Она показалась мне идеальным бикфордовым шнуром.

— Сисси, тебе не кажется, что Карин Тулин как-то уж больно пристально нас разглядывает? И потом, что она вообще делает в нашей раздевалке? Она должна быть в музыкальном классе!

Я обрабатывала Сисси несколько недель, пока мне не представился отличный случай. Мы остались с Сисси в раздевалке наедине. Все остальные девочки уже переоделись и ушли. Сисси заговорила, и я поняла, что все это время ее мозг усиленно обрабатывал полученную от меня и других девочек информацию.

— Да, я тоже подумала, что Карин Тулин какая-то странная. Сидит тут и пялится на нас, словно ей больше нечем заняться. Это как-то ненормально. Уже и не поболтаешь спокойно, вечно она лезет с комментариями.

— Ты не знаешь, она замужем? У нее кто-нибудь есть?

Тишина. Соображала Сисси на редкость медленно.

— Не думаю. Кольца у нее нет. Но может, оно мешает играть на музыкальных инструментах?

— А тебе девчонки не говорили, что им тоже не нравится принимать душ в ее присутствии? Хоть она и говорит, мол, не надо меня стесняться, все мы тут девушки.

— Она так сказала?

— Ага. Я сама не слышала, но мне передавали.

Сисси снова задумалась. Как же она тормозит!

— Надо спросить других…

Большего и не требовалось. Скоро Сисси прокомпостировала мозги половине одноклассниц, и девочки начали демонстративно мыться в купальниках. Но тупая училка не подозревала, чем ей это грозит. Она настолько дорожила взаимопониманием с девочками, которого, как ей казалось, добилась, что не замечала, как над ее головой сгущаются тучи. Она продолжала заходить в раздевалку и делала вид, что не понимает, почему все молчат и стараются улизнуть как можно скорее.