Энни Прул - Горбатая гора

— Это они хотят, чтобы вы в это верили, — сказал в ответ Баттс с затаенной ненавистью в голосе, тыча пальцем в газету, где красовалось лицо дамы-политика, известной как своими напыщенными речами, так и своей невообразимой глупостью. — Ну так и не покупайте их. Другие купят.

Свет с улицы сочился сквозь широкое окно и падал на отливающую металлом седину мастера. Он уже начал убирать шпоры со стойки.

Невозмутимость Баттса раззадорила Маддимэна. Он выписал чек, потратив все деньги, которые они получили после возвращения налогов.

И игра почти стоила свеч. Инес сказала мужу:

— А теперь представь, что я их надену сегодня ночью в постель!

Она, кстати, так и сделала, но он, наткнувшись на холодную сталь, стянул с жены шпоры и, смеясь, отнес их в дальний угол комнаты.

— Хи-хи, — сказал Маддимэн — Ща комета прилетит.

Но потом он долго лежал без сна, размышляя, как лучше спрятать счета, чтобы Инес не заметила.

В среду, когда солнечный жар согрел замерзшие кости, ветер утих и вдалеке показались молодые побеги зеленой травы, Инес приехала верхом на ранчо к Кару Скроупу Уже не один год она приводила туристов-пижонов в «Кофейник», где им показывали поддельный загон для скота и угощали блюдом фасоли. Это же она хотела обсудить с соседом и на сей раз. Мимо проехал трактор и развернулся. За рулем была мисис Фриз. На длинной задней площадке стоял Коди Джо Бибби с несколькими пустыми коробками из-под минеральных удобрений. Он приходился Инес двоюродным братом. Когда-то это был славный парень, на которого возлагались немалые надежды, но лет пять назад его мозги отключились после того, как на головы Коди и его лошади упал четырехсоткилограммовый мешок с зерном. Он был крепкий парень, косая сажень в плечах, как и все у них в роду, но теперь он мог выполнять только самую простую работу. Инес проехала мимо — и брат не узнал ее, на его покрытом рубцами лице ничего не отразилось. Волосы Коди, кое-как подстриженные дома женой, бестолково развевались на ветру. «А ведь в детстве был самый хорошенький мальчик на свете, — подумала она, — жесткие, пшеничного цвета волосы и темно-синие глаза. А посмотрите на него теперь?» — Впрочем, у Инес не было возможности остановиться, чтобы сделать это.

Когда она подъехала поближе, Коди Джо освобождал площадку от пустых коробок, а миссис Фриз рассказывала Скроупу, что на ферме в дальней балке есть один бык, у которого гниет копыто, и лечить животное там бесполезно — надо приехать и забрать его оттуда.

Скроуп посмотрел на Инес без всякого выражения.

— Как дела, Кар? — Рыжие волосы у нее были как у ведьмы, а шляпа осталась дома на вешалке.

— Помаленьку. А у тебя как?

— Все путем. Саттон просил меня съездить узнать — ничего, если мы приведем пижонов не в пятницу, а в субботу? В пятницу ему надо посидеть с налоговым инспектором. Они ведь не дают нам выбрать день по собственному усмотрению. Говорят, что наше ранчо — увеселительное заведение.

— Если так и дальше пойдет, то все здешние ранчо можно будет так назвать. Я, например, просто с ума схожу от веселья. Пойдем, кофейку попьем. Привяжи свою лошадь.

— Шпоры-то знатные, — заметила миссис Фриз.

Инесс подумала, что эта женщина просто рождена для охранной службы: ей было уже под семьдесят, седые волосы коротко подстрижены, руки узловатые, как у старого ковбоя. Кар говорил, что все слова, которые знает старуха, можно записать на бумаге для самокрутки — и еще останется место для изречения из Библии. Никто сроду не слышал про мистера Фриза — не иначе, как убит и спрятан под ковриком. Было в миссис Фриз нечто такое, чего Инес не любила — ни сейчас, ни прежде. Старуха напоминала ей канат, который все натягивают, пока он не порвется.

Скроуп, хромая, подошел поближе и потрогал шпору. Он поднял глаза на Инес, открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь эдакое, но молча остановился и почесал свою покрытую рубцами шею. В голове был какой-то странный непонятный шум — как помехи в радиоприемнике.

— Саттон подарил их мне на день рождения, с опозданием где-то на две недели. — Инес спешилась и пошла за хозяином на кухню, где царил беспорядок. — Эти слуги думают, я все стерплю, раз я никогда не поднимаю шума. Да в домиках для приезжих — куча клопов. Я и говорю Джаней: выведи их — хоть вакуумом, хоть чем. А она давай мне подробно рассказывать — да от этого стошнить может! — как клопы шастают по дому, и все такое. А гости что могли подумать? — Конец света, не иначе.