Эмилиян Станев - Тихик и Назарий

— Тайна? Какая еще тайна? Одно вранье, вранье да страх! — Быкоглавый громко захохотал и ушел, не отвесив поклона.

"Ох, зачем я поставил его моим преемником! Он построит башню и будет властвовать, обладая земными благами и силой! И волей-неволей придется мне разделить власть с этим диким человеком, коего я считал глупцом… Он способен поступить со мной так, как я с князем, Каломелой и Сильвестром. Господи, отчего повторяется все на этом свете?" Тихик стиснул ладонями голову и зашагал по своему покою, не заметив того, что Ивсула притаилась за дверью кухни…

Он услышал, что кто-то яростно застучал ногами, потом раздался стон, и, прежде чем он сообразил, кто находится в кухне, дверь распахнулась и на пороге встала Ивсула. Глаза ее, расширенные от возмущения и гнева, напоминали кусочки льда. Смущенный Тихик опустил покрывало. Этот бессмысленный жест только усугубил его растерянность.

— Значит, вот ты кто! Недостойный обманщик! Ты убил отца Сильвестра, чтобы отнять у него пояс, и сам себя провозгласил Совершенным! Вы с этим разбойником обманываете всех… Негодяй, не можешь ты сделать меня Совершенной! — крикнула она и, схватив глиняный горшок, грохнула им об пол. — Как я мучилась! Ядовитые травы ела, чтобы выкинуть, а ты, подлец, заставлял меня совокупляться с тобой, чтобы, мол, души наши соединились на небе… Обманщик, грязный козел! Как могла я поверить, что ты Совершенный, когда своими глазами видела, как князь тогда ухватил тебя за волосы и поднял, как собаку! — Ивсула повалилась на пол и стала срывать с себя рясу.

Тихик оторопел, но лишь на мгновение. Привыкший к душевным потрясениям, он тут же опомнился. Лютая ненависть брызнула из его глаз, но он овладел собою. Жизнь в княжеском доме приучила его к хладнокровному и расчетливому притворству. Он закрыл дверь покоя, подхватил Ивсулу под руки, поднял с пола и, зажав ей рот, изрыгавший вопли и проклятия, впился в нее пылающим взглядом.

— Молчи! — властно прошипел он. — Молчи и слушай, что я скажу тебе! Послушаешься меня — и все образуется, а если не послушаешься, то нынче же вечером объявлю, что ты колдунья и ведешь беседы с демонами! Хочешь ли, чтобы я провозгласил тебя Совершенной, или хочешь сложить голову? Отдам тебя Быкоглавому и его дружине, будешь при них блудницей.

Ивсула не понимала, что он говорит ей. Взгляд у нее был оцепенелый, и Тихику вспомнилось, что вот так же смотрела она, когда он впервые овладел ею.

— Объявлю, что ты ведьма, и тогда, сколько ни клянись, никто тебе не поверит. Скажу людям, что ты колдунья, они возрадуются и поверят, что это ты накликала на общину голод! Понимаешь ли, что я говорю тебе?

Она опять затряслась от рыданий.

— Кто тогда защитит тебя, несчастная? — продолжал Тихик. — А если будешь послушна, если умолчишь, завтра же станешь Совершенной. Тебя будут почитать, будут служить тебе, ты будешь властвовать над ними. — Он отпустил ее, и она сползла на пол, растрепанная, похожая на безумную.

— Какой же Совершенной я буду? — со стоном произнесла она.

— Ты будешь ложью, как и я! Слушай, отныне нас будет трое — да, ничего не поделаешь, — я, ты и Быкоглавый. Я засвидетельствую, что ты беседуешь с ангелами, что ты пророчица и святая. Тебе построят отдельный покой, у тебя будет прислужница или прислужник, и ничей чужой глаз не заглянет более в твою душу. Наденешь покрывало, будешь облечена тайной и тем обретешь свободу.

— А как же бог? — спросила она, отирая слезы грязным рукавом рясы.

— Бог?.. Бог простит нам наши грехи, потому что они — во благо христианам. Я приму на себя твои прегрешения. Встань и помолимся вместе — так, будто ты уже провозглашена Совершенной, — благостно произнес он, помог ей подняться и отвел в свой покой. Страх и ненависть уступили место состраданию и нежности, которые он равно испытывал и к ней и к себе. В эти минуты он верил, что любит Ивсулу, потому, что любил свои страдания, и еще потому, что презирал ее…

Гладя ее волосы, ощущая нежное тепло ее тела, Тихик утешал ее и обольщал своими сомнениями.

— Как я несчастен, Ивсула! Дьявол во мне изрекает двойственные мысли, денно и нощно терзает меня, потому что проклятая земля — дело его рук и человек уязвлен им… Богу ведомо это, но и он не в силах одолеть своего врага… Ах, отчего низшее всегда побеждает высшее?..

Он открывал сокровенные свои помыслы, своей исповедью делал ее соучастницей своих прегрешений и в то же время любовался ее нежной белой шеей, линией бедер под рясой. Он и сам не мог бы сказать, притворяется он или искренне страдает. Со стоном опустил лохматую голову ей на колени и обнял ее тонкий стан.