Эмилиян Станев - Будни и праздники

Часов в десять он постучался. Я уже был готов к встрече и открыл дверь.

Блуждающий взгляд, крепко стиснутые зубы. Эту ночь он явно провел без сна, из-под широкого лба мрачно сверкали глаза, под ними лежали тени. Было ясно, что он принял какое-то решение.

Не поднимая на меня взгляда, хозяин уселся на единственный стул.

Молчание становилось невыносимым. Наконец он сказал:

— Бедно живете.

— ?

— И я был такой же. Из деревни. Как и вы, наверное.

Он прекрасно знал, что я из города.

— Нет, не из деревни. Но про вас я знаю. Мне вообще все известно.

Он испуганно взглянул на меня.

— Откуда?

Я объяснил. Он охнул, побледнел и остановил на мне изумленный взгляд.

— Здорово вы меня обвели. А еще дурачком прикидывались. Но все-таки… что именно вам известно?

— Ваша «игра».

Хозяин вздохнул.

— Ну и ловкач. Вот везет человеку. Хотите, будем друзьями?

Я ответил, что ничего не могу от него принять.

— Тогда давайте разделим вексель, — предложил он, прищурившись. Сунул руку в карман и, не спуская с меня глаз, отчаянным, но спокойным движением выложил на стол пачку денег в полной уверенности, что этим все можно уладить…

— Здесь пять тысяч, — сказал он, по-прежнему не сводя с меня пристального взгляда. — Было когда-нибудь у вас в руках столько денег? Вы ведь юноша бедный.

Похоже, он считал меня чем-то вроде ребенка, которого легко соблазнить любой приманкой. Вероятно, бессонная ночь, которую он провел, охая от страха и отчаяния, совсем помутила ему рассудок. Я оказался сильнее. Войди он в комнату и, пригрозив кулаком, потребуй вернуть вексель, который я на всякий случай спрятал под матрац, ему, вероятно, было бы очень легко этого добиться. Но он затеял переговоры, и я понял, что хозяин меня боится.

Его взгляд и способ, каким он хотел меня подкупить и превратить в своего соучастника, оскорбили меня.

— Здесь половина, — сказал он, внимательно наблюдая за мной. — Остальные потом.

Я отрицательно мотнул головой.

— Но чего же вы хотите? — хозяин вскочил. — Сколько? Кто еще на моем месте предложил бы вам такой мирный выход? Я ведь могу просто отобрать у вас вексель!

— Денег я не возьму! — тихо, но твердо сказал я.

Лицо его раздулось от гнева. Он закричал:

— Но послушайте, я вам дам еще пять… После обеда. А если вы их не возьмете, если думаете, что можете и дальше надо мной издеваться… я… я вас раздавлю!

— Дайте мне подумать, может, мы на чем-нибудь и сойдемся.

— Да, понимаю, вы человек умный, боитесь попасть в ловушку.

Он еще долго убеждал меня хотя бы показать вексель. Надежда получить его боролась с обуревавшей его яростью, и мне пришлось изобразить уступчивость.

Я врал, что векселя тут нет, что я отдал его Конопитову, но он не верил нескладно состряпанной басне.

В конце концов ему все-таки пришлось уйти ни с чем и забрать свои деньги.

Но мое положение не стало лучше. Хозяин, боясь, как бы я не пошел в полицию, следил за каждым моим шагом и держал меня в настоящей осаде, даже грозил уморить голодом. Обезумев от страха и окончательно сбитый с толку истерическими воплями жены, он стучался ко мне чуть ли не каждые полчаса.

Лишь к обеду, когда я дал ему честное слово, что до завтра не стану ничего предпринимать, он решился выйти из дома и согласился отпустить меня пообедать. Я знал, что он побежит к Качеву, которого я боялся. Вексель все-таки был на его имя, и, если ему удастся вернуть моему хозяину смелость, дело может обернуться совсем по-иному и я сам окажусь в участке.

Но зачем мне вообще теперь этот вексель? Я и сам не знал, что с ним делать.

Как только хозяин ушел, я кинулся искать квартиру.

Через две улицы я нашел какую-то старушку, которая сдавала комнатку в мансарде. Не торгуясь, я тут же снял ее и побежал за вещами.

Вместе с грузчиком я укладывал последние пожитки, когда дверь отворилась и на пороге появилась хозяйка.

Она уже успела скрыть под пудрой следы слез и бессонной ночи. Раскаяние сделало ее лицо совершенно неузнаваемым. От привычной надменной гримасы не осталось и следа. Несчастное, печальное и озабоченное, оно сейчас было даже трогательным.

Она хотела что-то сказать, но, увидя грузчика, промолчала. Как только грузчик, взвалив на плечи кровать и тощий мой узел, вышел из комнаты, хозяйка шагнула ко мне.

Она ловила мой взгляд, пытаясь угадать, что я задумал. Потом вдруг заплакала и стала умолять, чтобы я не выдавал их властям.

Я стоял у окна. В кармане у меня лежал только что вынутый из-под матраца вексель. То ли оттого, что мне хотелось как можно скорей вырваться из этого дома, то ли просто вся эта история мне до крайности надоела, но неожиданно для себя самого я вытащил из кармана вексель и протянул его хозяйке.