Питер Мейл - Отель «Пастис»

— Дорогой мой, признаюсь, какое это облегчение после твоей последней авантюры на данном поприще. Между прочим, ты сообщил ей о своем отъезде?

Саймон решил ничего не говорить Кэролайн, пока окончательно не устроится во Франции. Узнай она, что он выходит из-под юрисдикции английского суда, адвокаты облепили бы его как мухи.

— Нет. Я подумал, что пошлю ей записку, напишу, чтобы не беспокоилась насчет содержания. Ей не на что жаловаться.

Эрнест презрительно фыркнул.

— От этого она не перестала быть паразиткой. Считаю, что это до крайности испорченная молодая особа. — Он прибавил газу, объезжая грузовик с овцами. — Когда узнает, умрет от любопытства. Явится взглянуть, обязательно сунет свой нос.

— Не сомневаюсь, — согласился Саймон, глядя на каменистый серовато-зеленый пейзаж, и внезапно почувствовал усталость. Прошедшие недели были нелегкими, и теперь, когда все позади, ему захотелось бросить все, быть рядом с Николь. Николь в его сознании начинала ассоциироваться с домом. — Не мог бы ты заставить эту старую лохань двигаться побыстрее?

К шести часам они добрались до Брассьера. Николь, поеживаясь от холода, вышла навстречу. На ней были колготки, тонкий шерстяной черный свитер и абсолютно бесполезный крошечный белый передничек. Саймон поднял ее на руки, уткнувшись лицом в теплую после кухни шею.

— В таком наряде тебя арестуют. Как ты?

— Добро пожаловать домой, chèri. — Она откинулась назад, чтобы посмотреть на него, и широко открыла глаза, увидев что-то через его плечо.

— Боже мой, что это?

Миссис Гиббонс отмечала свое прибытие, изучая местные запахи, смешно задрав хвост, вперевалочку сновала на кривых ногах между фонарным столбом и мусорным ящиком. Не веря глазам, Николь смотрела, как та, выбрав подходящий уголок, оправилась и подняла огромную тупую морду, вдыхая вечерний воздух.

— Это, — представил ее Саймон, — миссис Гиббонс. Необыкновенная, правда?

Николь, смеясь, покачала головой. В полном смысле слова уродливая псина, одна из божьих шуток. Николь поцеловала Саймона в нос.

— Отпусти, иначе не получишь выпить.

Разгрузив машину, они сели у камина с бутылкой красного вина, и Николь выложила последние новости. Благодаря «арабскому телефону» — разговорам и сплетням в кафе и лавках — известие об отеле разнеслось по всей округе. Каждый день ей что-нибудь да предлагали — свой труд, дешевое мясо, льготы при покупке антиквариата, уход за бассейном, зрелые оливковые деревья по льготной цене. Казалось, у всех было что-нибудь продать.

Самым настойчивым оказался не кто иной, как убежденный враг грабителей и взломщиков Жан-Луи, торговец охранными устройствами. По меньшей мере раз в день он либо звонил, либо заглядывал, сообщая самые свежие новости о преступной деятельности в Воклюзе.

Если ему верить, ограбления приняли угрожающие размеры, невозможно что-либо уберечь. В считанные секунды исчезают машины, в дома лезут, тащат садовую мебель и статуи, в отелях нельзя даже усмотреть за ножами и вилками. Он сказал Николь, что с удовольствием лично занялся бы установкой и обслуживанием сигнальной системы, которая по неуязвимости могла бы соперничать с аппаратурой «Банк де Франс». Не проскользнет и полевая мышь.

— Думаю, что он сам мошенник, — засмеялся Саймон. — Зачем нам все это? В отеле всегда будут люди. В крайнем случае, можно обучить миссис Гиббонс.

— Кажется, — пожала плечами Николь, — он ищет работу, знаешь, руководителя службы безопасности. Довольно милый, только какой-то… жуликоватый. Ты видел его на вечеринке.

— А как насчет настоящего шефа?

— Пока что две возможности. Молодой человек, помощник шеф-повара в одном из больших отелей на побережье. Говорят, неплохой, и рвется готовить что-нибудь из ряда вон выходящее. Другая… — Николь, смеясь, закурила, — …мадам Понс. Она из этих мест, замечательная повариха, но с характером. Ее последнее место работы было в Авиньоне, но там она поскандалила с клиентом, заявившим, что утка недожарена. Вышла из кухни и — бац! Захватывающее зрелище.

— Что ты скажешь о таком эффектном шефе, Эрн?

— Все мы знаем, что настоящим артистам всегда нелегко, дорогой.

— Я как-то отведала у нее суфле с трюфелями, — сказала Николь, — и цыпленка с эстрагоном. Восхитительно. — Взглянув на часы, она поднялась. — Все, что я могу предложить вам сегодня, так это жалкий cassoulet.

Жалкий cassoulet — сытное сочное жаркое из колбасы, баранины и гуся с бобами под тонкой корочкой из хлебных крошек — был водружен на стол в глубокой глиняной миске рядом с графином вина из Расто, которое они дегустировали для винного погреба отеля. Длинный тучный каравай нарезан толстыми, мягкими, пружинящими в пальцах ломтями, размешан салат, налито вино. Николь взломала корочку cassoulet, и из миски поднялся ароматный пар. Саймон, улыбаясь, засовывал за воротник салфетку.