Иван Сабило - Предел прочности

Однажды в Павловске, куда мы с Маргаритой отправились побродить среди осеннего парка и покормить орешками белок, она рассказала, что ее мама так и не стала официальной женой ее отца. Раньше она была служанкой у какого-то известного ученого, но, когда ученый умер, она еще совсем молодой женщиной перешла к отцу и тоже была служанкой. Вскоре умерла жена отца, от которой у него остались двое сыновей и дочь, а через некоторое время родилась Маргарита. Но отец, которого Рита никогда не любила и который называл ее высерком, не пожелал зарегистрировать свой брак с ее матерью. Так и прожили всю жизнь, пока он не умер. «Я была свидетельницей таких издевательств над мамой, каких ты и представить себе не можешь, — в сердцах сказала Рита. — Я этого ему никогда не прощу, даже мертвому».

После ее рассказа я с еще большим уважением стал относиться к Анастасии Егоровне и всякий раз останавливал Риту, когда она слишком откровенно начинала командовать матерью.

Да, а что же Алена? Еще до моей женитьбы на Маргарите она попала в больницу с гландами. Я узнал об этом от ее подруги и стал навещать. Приносил фрукты и книги, шутил, смеялся, но не сказал о том, что встречаюсь с другой женщиной. Однако видел, что Алену не подводит ее внутреннее чутье: она догадывалась, что со мною происходит. И попросила больше не приходить. Но я все равно приходил, хотя уже знал, что Рита забеременела, и потому позвонил маме в Москву и сказал, что женюсь. Правда, не сказал, что скоро у нас будет ребенок, — не смог выговорить такую правду. Мама просила подумать, напомнила, что у меня есть Алена — умная, добрая женщина, которая любит меня. «Мы все ее полюбили, — сказала она. — Ты ее очень обидишь, сынок, у нее, кроме тебя, никого нет: ни матери, ни отца, она выросла сиротой. В общем, думай, а я тебе своего материнского согласия на брак с другой не даю…»

После операции вышла из больницы Алена, и случилось так, что приехала она ко мне в тот момент, когда у меня была Маргарита. Они познакомились, долго разговаривали, и я видел, что Рита теряется, не находит слов и чувствует себя лишней в моем доме. Потому что любой вопрос, который мне задавала Алена, подчеркивал нашу с ней длительную связь — между мной и Аленой было значительно больше того, что было между мной и Ритой.

И Рита ушла. После нее ушла Алена. Я лег спать, но утром — а было воскресенье — отправился к Рите и, переступив порог, увидел на кухне Ритину маму с тарелкой в руке. Снял шапку и сказал: «Анастасия Егоровна, мы с вашей дочкой решили пожениться. Прошу вашего согласия». Женщина отступила на шаг и опустилась на табурет. «Ой, что же это? — еле слышно проговорила она. — Я не знаю, как быть… Она вроде бы еще не собиралась».

К ней подошла дочь, взяла за руку: «Я пойду за него, мама. Не волнуйся, у нас будет все хорошо».

Они обе поплакали там, на кухне, а я, радуясь, что решился на такой шаг, стоял рядом и молча разглядывал обеих женщин, понимая, сколь важна для нас троих эта минута.

Через месяц мы поженились, Рита перешла жить ко мне. С ее приходом как-то преобразилась моя квартира. Появились новые шторы на окнах, вязаная сеточка для лука, мясорубка и еще несколько предметов, которые своим видом показывали, что здесь живут семейные люди… Что она скажет, когда ее вызовут на допрос?..

Киоск «Роспечать» рядом со зданием, в котором расположена моя редакция. Я купил «Невскую перспективу» и сразу открыл третью полосу. Обычно здесь под рубрикой «Жизнь во мгле» печатались наиболее острые сюжеты ночного Питера. Так и есть, в сегодняшнем номере продолжение. Первый материал — о некоем Лосеве, который выбросил котенка из окна пятого этажа. За это супруга плеснула ему в лицо кипятком — Лосев доставлен в больницу… Так, здесь про наезд на пешехода… Ага, вот обо мне, под заголовком «После ужина»:

«Вчера вечером в ресторане „Каравелла“ задержан и препровожден в отдел милиции Московского района корреспондент газеты „Камертон“ Юрий Крайнев. По словам Крайнева, будучи нетрезвым, он дал швейцару пятитысячную купюру и попросил ее разменять. Швейцар принял деньги, но, как показалось Крайневу, собирался их присвоить, рассчитывая на то, что пьяный Крайнев либо забудет о деньгах, либо тут же свалится и уснет. Однако Крайнев не забыл, а набросился на швейцара и отнял у него более четырех тысяч рублей, которые тот получил от посетителей ресторана. Наша газета будет следить за развитием этого не совсем обычного происшествия».