Артем Углов - Предел прочности. Книга первая

В жизни бывают полосы черные, полосы белые. И порою трудно понять, где заканчивается одна и начинается другая. Где проходит та линия, та черта, за порогом которой ты баловень судьбы, а шагом дальше - неудачник, пинаемый все той же судьбою по самым уязвимым местам.

Утро не предвещало ничего хорошего. Впрочем, как и любое другое начало дня, омраченное школьным экзаменом. Плохой сон, с трудом проглоченный бутерброд и ощущение полной амнезии в области знаний по физике – вот лишь неполный перечень первого часа бодрствования.

- Не ты, первый, не ты последний, - успокаивала меня мать, позвякивая посудой в раковине. – Всем так кажется. Возьмешь билет и сразу все вспомнишь.

Слова не убеждали мой разум, а лежащий на столе круассан не убеждал мой желудок в необходимости быть съеденным. Какой тут аппетит, когда оголенные нервы изнутри терлись об кожу, что пенопластом по стене. И это дурацкое выражение по поводу «не ты последний». В том то и дело, что последний, ну или один из последних. Министерство образования уже давно говорило о необходимости ввода в средней школе единого государственного экзамена в форме тестов. Блин, да я готов был в то утро написать сто тестов, тысячу тестов. Это так удобно, выбрать правильный ответ из нескольких, а не ломать голову, выуживая из дырявой памяти крохи знаний. Куда спокойнее ставить галочки, чем сидеть перед живым экзаменатором, способным задавать наводящие вопросы.

- Никто специально валить не будет, - голос матери едва слышно доносился из-за плеска воды. – Какой учителям в этом смысл.

Смысл…смысл… Плохо она знала Олега Ивановича, нашего всемерно уважаемого препода по физике. Дотошного формалиста, способного из-за неправильного оформления зарубить практическую работу. Поставить двойку за правильно решенную задачку.

Впрочем, в то утро его дотошность куда-то испарилась. Олег Иванович с легкой улыбкой выслушал мой спутанный рассказ о принципах работы двигателя внутреннего сгорания, пробежался по исписанному формулами листу и, поставив в дневник жирную красную четверку, отпустил восвояси.

Я вышел из класса с ощущением полной опустошенности. Еще час назад Петр Воронов думал, что жизнь его закончится в том самом кабинете, дверь которого только что скрипнула за спиной. Час прошел, испытание пройдено, а что дальше? Вокруг щебетали девчонки, Витек от нетерпения дергал за рукав и я, выдохнув, произнес:

- Четыре.

- Нормалек, - мой старинный сосед по парте хлопнул по плечу, а одноклассницы атаковали с расспросами.

А что дальше… Об этом я забыл на время. Правило «когда долго держит, а потом отпускает» сработало в полной мере, закружив в водовороте последнего школьного дня. И вроде бы хотел вырваться, но все время кто-то задерживал: то Степаныч, наш директор, сурово требовавший не посрамить честь школы в «этих институтах», то Витек, строивший грандиозные планы на будущие пьянки, то наша классная руководительница, ударившаяся в воспоминания, а под конец и вовсе пустившая слезу. События медленно, но верно перетекали в русло ностальгирующей мелодрамы, под аккомпанемент которой я спешно покинул школу, навстречу летней погоде, более соответствующей настроению.

До парка дошел быстро, благо идти было всего нечего - двести метров по Ворошилова. Свернул направо и пересек узкую полоску асфальта, отделявшую жилой район от квадрата зеленой зоны.

В самом парке стало происходить нечто странное. Волны эмоций, захлестывавшие с головой, начали медленно гаснуть, превратившись сначала в реки, потом в тонкие ручейки, а после в призрачные нити, сгинувшие в сумраке сознания.

Нога подогнулась и телу, включившему режим автопилота, стоило больших усилий сохранить равновесие. Очередной шаг и снова трудности с координацией движения. Ступня словно опускалась в зияющую пустоту, угрожая утащить за собой все остальное. Нечто, поглотившее разум, пустило корни в организм, сея вокруг слабость и немощность.

Торопливо зацокали каблучки, и справа показалась фигурка молодой девушки. Она встревоженно посмотрела в мою сторону или только прибавила ходу, стараясь держаться подальше от странного парня. Впавший в прострацию мозг отметил пальто кремового цвета с широким воротником и большими коричневыми пуговицами. Точно такое же было надето на Светке во время нашей последней встречи. Света, Светик, Светулька – первая, ненаглядная и единственная. Информация угольками затлела в серых клетках мозга и тут же погасла. Раньше любая мысль о бывшей пробуждала внутри целую гамму эмоций, но только не сегодня. Процессору головного мозга было глубоко плевать как на элементы одежды, так и на их обладательницу.