Артем Углов - Предел прочности. Книга первая

Пауза. Я молчал, молчал и сидящий напротив человек в безликой белой рубашке. Разговор как-то не ладился. А последняя фраза и вовсе прозвучала несуразно. Борьба за справедливое дело была уместна в середине двадцатого веке, когда чрезмерно откормленные капиталисты нещадно эксплуатировали мировой пролетариат. В вербовочном центре межмировой полиции разумнее говорить о деньгах и полном социальном обеспечение, но никак не на отвлеченные темы о высоких человеческих ценностях.

Впервые за все время, на лице собеседника отразилась хоть какая-то эмоция: неуверенность или даже растерянность. Однако он быстро взял себя в руки и вернул официальную маску бюрократа на положенное место.

- Конечно, мы понимаем степень ответственности принимаемого решения и не торопим вас с ответом. Ситуация выходит за рамки обычной. У вас будет возможность все хорошо обдумать и сделать взвешенный выбор. Мы предоставим комнату на пару дней, а также необходимую информацию и документацию, - человек откинулся на спинку стула, давая понять, что не простой для обоих разговор окончен.

Пара дней… Пальцы автоматически потерли глаза, словно проверяли, на месте ли роговица. Пара дней… В ушах ритмично бухало сердце, на виске неприятно задергалась жилка. Предоставим комнату на пару дней…

- Пара дней!? Да меня часов через десять начнут искать с собаками, - я осекся, понимая всю нелепость возражения. Какое дело этому незнакомцу с офисным лицом и тем, кто стоит за ним, до каких-то там собак. Какое им дело, когда они могут себе позволить средь бела дня выкрасть человека. С какой целью не ясно, но уж точно не для того, чтобы отпустить, испугавшись гнева рассерженных родителей.

- Парадокс времени, - мужчина сухо улыбнулся. – Поверьте, проведя здесь два дня, дома вы потеряете не больше часа.

Нечто в подобном роде я ожидал услышать. Стоит допустить одно фантастическое предположение, и следом потянутся другие, не менее сказочные и алогичные.

- Я могу идти?

- Разумеется, вас проводят.

Долго ждать не пришлось. Спустя мгновенье дверь в комнату открылась, пропуская внутрь широкоплечего мужчину в классическом костюме двойке. Никакого оружия или даже намека на него. Ну да, зачем такому амбалу дубинка, он и без нее легко меня скрутит.

Лицо провожатого показалось смутно знакомым. Пока шел по многочисленные коридорам, силился вспомнить спокойную, не выражающую ни грамма эмоций физиономию. Слишком уж она запоминающаяся: дубовая, грубо отесанная, с глубокими морщинами вокруг рта. Словно кто-то отчаянный пытался научить этого буратино смеяться, но добился лишь трещин на лице.

Где же я его видел, где? Память металась по отдаленным закоулкам, перебирая одно лицо за другим. Среди знакомых такого амбала точно не было, а вот случайно встреченных… Старый парк в центре города, напуганная девушка в кремовом пальто, игрушечный паучок на присоске – куски памяти один за другим всплывали из небытия. Вспомнил! Этот дубовый здоровяк, шедший впереди, грузил меня на заднее сиденье десятки. Был еще водитель, лица которого не видел, одни лишь внимательные глаза, следившие за погрузкой через зеркало заднего вида.

О-хо-хо. Похоже, зря я грешил на спиртное, и на Витька, мечтавшего нажраться. Но если дело не в водке, тогда в чем? Какой хренью меня накачали и, главное, когда успели? Завтракал дома, а в школе перехватил у девчонок пару кусочков шоколада. Из воды остывший утренний чай, опять-таки дома выпитый и больше ни-ни. Это что же получается, они меня дистанционно вырубили с помощью супер-пупер излучателя?

Погруженный в подобного рода размышления, я мало смотрел по сторонам. Да и не было там ничего интересного, заслуживающего особенного внимания: безликие коридоры с полным отсутствием окон, череда однотипных дверей, световые панели. Все это я мог увидеть в России или в Азии, где черные трансплантологи потрошили людей на мелкие запчасти.

Печальные мысли о Сингапуре получили развитие в большой светлой комнате, где мое тело оставили наедине с парочкой медбратьев или людей, крайне на них похожих. Парни в комбинированных бело-голубых рубашках неспешно подсоединяли ко мне различные приборы, натирали кожу холодящим раствором с резким запахом мяты, лепили тонкие змеящиеся проводки. Результаты поступали на маленький переносной монитор, который от меня заблаговременно отвернули. Вся процедура проходила без единого слова, не считая коротких сигналов, пронзительных и мерзких, неприятно бьющих по ушам. Кажется, издавал их все тот же монитор, но в последнем я не был уверен. Уж слишком много всяких медицинских мелочей было разложено по всюду.