В моем кармане дал себя знать сотовый телефон. Звонил Гена Кусков, предложил рецензию на «Мясной отдел» писать вдвоем. Гонорар пополам.
— Сам пиши, — сказал я. — У тебя получится. Перед публикацией дай прочитать. — Я прикрыл телефон рукой и стал говорить совсем тихо: — Я сейчас в ресторане, наблюдаю твоего автора. Возле него вьются официанты и администратор. Неструев им что-то говорит и достает деньги… Ладно, пока. Рождается интрига, мне интересно.
Я завершил разговор и отключил аппарат. Сейчас не до звонков. Администратор мелко-мелко покивал головой, соглашаясь с тем, что ему говорил Неструев, и неторопливо пошел на сцену. Взял микрофон, поздоровался с посетителями и хорошо поставленным голосом произнес:
— Дорогие сударыни и уважаемые господа! Сегодня мы рады принимать в нашем ресторане талантливого петербургского писателя, автора эротико-любовного романа «Мясной отдел» многоуважаемого Сергея Неструева! — Он энергичным жестом указал на Сергея, а тот, смущаясь и кланяясь, привстал и бросил руку на сердце.
В зале раздались аплодисменты, кто-то крикнул:
— Нехай споет!
— Нет, друзья, он петь не будет. Но по его просьбе песенку про черного кота исполнит для вас солистка нашего ансамбля, очаровательная и непревзойденная в своем амплуа Карина. Встречайте!
Ансамбль рванул вступление, на сцену выскочила стройная, черноволосая Карина, теперь уже в белом брючном костюме, и сильным, красивым голосом запела: «Жил да был черный кот за углом…»
Я взглянул на Улю — она тут же наклонилась ко мне и спросила:
— Вам знаком романист?
— Да, я прочитал его книгу. Еще тот перл.
Я стал коротко представлять ей содержание книги, но, заметив смущение на ее лице, остановился.
В это время романист, словно догадавшись, о чем мы говорим, повернулся в нашу сторону, скользнул взглядом по мне и уставился на Улю. Его цепкие, оценивающие глаза дрогнули и прищурились. Ему пришлась по вкусу моя девушка, и он этого не скрывал.
— Чего же здесь его нахваливают?
— Не только здесь, — сказал я. — Он и в газеты попер, в том числе в нашу. Нынче у нас правило в чести: кто с деньгами, тот герой. Если и дальше так, мясники выйдут в главные писатели.
Уля качнула головой и сказала, что она в писательских делах ничего не понимает, но любит читать про музыкантов. И еще любит смотреть фильмы по книгам — про «Княжну Мери» и «Барышню-крестьянку».
— То есть классику? Ничего удивительного, ее благородные люди создавали, дворяне.
— Ну да, где все без лажи. А таких, с «Мясным отделом», нафталинчиком надо, чтоб не заводились. Иначе сформируют у читателя дурной вкус, — назидательно сказала она и рассмеялась.
— Вы полагаете? — спросил я, чтобы слушать ее дальше.
— Ну да. И приведу пример: я пристрастилась смотреть «Ледниковый период», старалась не пропускать ни одного представления. Но однажды увидела настоящие соревнования фигуристов — то ли первенство Европы, то ли мира. И поняла, какая подделка этот «Ледниковый период». Значит, можно при помощи умелых манипуляций понизить вкус, как это случилось у меня?
Что я мог ответить? Только то, что все в нашей жизни идет на понижение, кроме цен. Богатые владеют тем, к чему не имеют никакого отношения, а бедные давно смирились со своей бедностью и перестали думать о себе как о людях — так, трава-мурава: куда ветер дует, туда и клонится. Я говорил это, понимая, что изрядно захмелел, и видел, что Уля хотя и слушает меня, но не столь внимательно, как прежде. Она это и подтвердила, перебив мою речь:
— Мне кажется, вам не стоит больше пить.
— Нет, почему же? — усмехнулся я и снова налил себе.
То ли хмель повлиял, то ли меня снова увлекла Уля, но я стал забывать о невольном соседстве с Неструевым. И вдруг, когда Карина опять запела, он подошел к нашему столу и, гадко подмигнув мне, пригласил Улю на танец. Уля растерянно улыбнулась и, очевидно, не успев принять решения, чтобы отказать, встала и пошла с ним.
Карина пела. Уля танцевала. Вот и славно, думал я. Все довольны, никто не в обиде. И автор «Мясного отдела» — человек из-за моей спины — как будто следил за мной, чтобы оказаться в одном и том же ресторане. «Человек из-за спины» — хорошее определение. Они всегда наготове, эти «человеки из-за спины», всегда на страже. И стоит отлучиться или просто зевнуть, как они пытаются схватить то, что им не принадлежит… Что-то нашептывает Уле, она слушает, но без интереса. Он думает увлечь ее — напрасный труд. Уля — девушка с характером. Она не пойдет с тобой, хлюст, а пойдет в библиотеку и филармонию или поедет за город, чтобы побродить по осеннему парку, вспомнить пушкинское: «Багряный лес роняет свой убор…» И не нужны ей твои нашептывания. И ты не нужен, хоть и рекламируют тебя как писателя…
Читать дальше