Леонид Сергеев - Летние сумерки

Ее совершенно не интересовало мнение подруги (у нее на все было непоколебимое собственное мнение), она звонила, «чтоб отвлечь голубков от любовных игр». С этой же целью иногда просто набирала номер этой подруги, дожидалась, когда та снимет трубку, и нажимала на рычаг. А мне объясняла:

— Противные эгоисты. В компании не ходят, к себе не приглашают, только и воркуют друг с другом.

Такая была завистливая язвочка.

Спустя пару месяцев Татьяна все чаще стала заговаривать о том, что в моей голове «спутаны все понятия», что я должен «поставить перед собой цели и добиваться их, а не плыть по течению, в надежде, что выкинет на солнечный берег». Так поэтично и громила меня, призывала к непонятным действиям. Какие цели я мог ставить, если еще не нашел себя?! Приходилось оправдываться. А она все наседала:

— Одни слова, а где поступки?!

Вскоре она заявила, что у меня «вообще нет разума». После этого у нас все пошло туговато.

А потом вдруг Татьяна стала какой-то вялой, у нее появилась деланно усталая походка, на лице — утомленность жизнью; она посматривала на меня с сонным, скучающим видом — явно давала понять, что наше сожительство для нее сплошная мука. Я же говорю, она любила разнообразие, «увеселительные компании» — все то, что трудно совместить с семейной жизнью. Ну и ясное дело, когда человек живет не для других, а для себя, он заходит в тупик.

Именно в тот момент, когда у Татьяны появилась «хроническая усталость», мне и надо было уходить, но я уже привязался к ней и еще протянул несколько месяцев.

Через полгода нашей совместной жизни Татьяна из веселой насмешницы окончательно превратилась в придирчивую грубиянку, злопыхательницу: заводилась от пустяка, швыряла в меня подушки и, наконец, однажды, как конечное решение наших «несложившихся отношений», предложила разойтись.

Меня так и подмывало взорваться, выложить все, что о ней думаю, но я сдержался, собрал вещички и сказал:

— Чао!

Такая получилась раскрутка, так мы «поиграли в семью».

А буквально через неделю я встретил Лену, симпатичную простушку, лаборантку из химической лаборатории. Вот уж у кого веселье искреннее, без всякой наигранности! Мы ехали в троллейбусе и она рассказывала:

— …Мы в лаборатории только отмечаем присутствие. Девчонки склоняются над бумажками, начальство войдет и думает — работаем, а мы разгадываем кроссворды…

Лена жила за городом, с родителями, а моя хозяйка никого приводить не разрешала, так что встречаться нам было негде. В первый же вечер мы поплатились за свою бесприютность.

Мы забрели на Ленинские горы; в лесном массиве оказались около какой-то заброшенной дачи; решили уединиться, перелезли через забор, и только направились к строению, как стали спотыкаться о какие-то натянутые проволочки. Я сразу подумал: «Это неспроста, это похоже на сигнализацию. Наверняка дача — закрытый объект».

Но повернуть назад мы не успели — нас окружила милиция. Привезли в участок, заставили писать «объяснительные записки», содрали штраф. Оказалось, мы влезли на правительственную дачу.

Приключение получилось не из приятных, и представляю, как повела бы себя Татьяна — в меня полетели бы ругательства, обвинения в «отсутствии разума». А Лена — молодец! Еще в милиции рассмеялась:

— Ну разве мы похожи на грабителей?! — и дальше совсем по-детски: — Отпустите нас, пожалуйста, мы больше не будем.

Через несколько дней я снял на окраине недорогую однокомнатную квартиру и предложил Лене «поиграть в семью». Она с радостью согласилась и бросилась обустраивать наше жилье: привезла от родителей свою одежду, посуду и вызвалась купить «собственные постельные принадлежности», которые у них за городом «дешевые и красивые — в розовый цветочек». Для этой цели мы наскребли последние деньги и она поехала. Через час звонит с вокзала:

— Приезжай, у меня нет пятака на метро.

Оказалось, в электричке встретила цыганку, и та обобрала ее. Такая доверчивая лаборанточка.

С Леной мне хорошо и спокойно, нервы себе не треплю и рядом с ней, дурочкой, чувствую себя умным и значительным. Она ухаживает за мной, как заботливая мамаша: готовит вкусные супчики, стрижет, бреет и моет меня, и ублажает простенькими рассказами о своей лаборатории. Когда же я что-нибудь рассказываю, слушает, как примерная ученица.

И весь наш быт она расцвечивает незатейливыми веселыми песенками — поет даже в постели. Что и говорить, у нее легкий характер, и главное — она ничего не требует от меня, не то что взбалмошная Татьяна.