Леонид Сергеев - Летние сумерки

Марина слушала со страхом и восхищением, а Виктор все продолжал, нагнетая драматизм:

— Раз ночью в ливень на Кавказе попал под обвал: огромные глыбы сыпались на дорогу, а я от них уворачивался… Под Таллинном на крутом повороте занесло на телеграфные столбы — на асфальте была лужа масла… Под Таганрогом из-за кустов под колеса бросилась пьяная женщина, еле объехал. Пьяных и детей следует особо опасаться, никогда не знаешь, что им втемяшится. Ну да ладно, совсем вас запугал. Было много и интересного, и города, конечно, посмотрел. Расскажите лучше, как вы? Как вам здесь живется?

Марина рассказала о школе, учениках.

— А жилье вам выделили? — поинтересовался Виктор.

— Снимаю комнату.

— Хозяева и все такое. Понятно. Плохо, когда нет своего угла, — он вздохнул. — А у меня в центре Херсона отдельная квартирка. Не очень-то ухоженная, но своя. Я с сынишкой живу. Он первоклассник. Отличный парень. Наш быт не очень-то налажен, зато мы живем дружно.

— А где же ваша жена? — удивилась Марина.

— Умерла! — он сдавленно чертыхнулся и, помолчав, добавил: — При ней все было нормально, все как положено: я добытчик, она хозяйка в доме… Но ничего, мы с Лешкой — он у меня Алексей — не унываем, — Виктор засмеялся. — Сейчас он у моей матери старушки. Она живет далековато от меня, на окраине. У нее в саду груши, инжир. Домишко я подремонтировал. А до Днепра там рукой подать. Так что Лешке там благодать.

Они еще долго сидели в холле. В полночь Виктор на своем грузовике подвез Марину к поселку и, прощаясь, сказал:

— Вы очень хорошая, Мариночка, я это сразу понял. Спасибо вам за вечер, сейчас покачу дальше. Утро встречу в Подмосковье.

— И вам… спасибо, — сбивчиво проговорила Марина, потом тревожно подняла глаза. — Прямо ночью поедете? Разве нельзя заночевать в мотеле, а утром…

— Нельзя, Мариночка, нельзя, — Виктор дружески обнял ее. — Рейс в графике, надо это принимать в расчет. Нам дается триста километров на день, но мы делаем в два раза больше, зато набираем свободные деньки… Устаешь, не без этого… А у меня свой метод. Как почувствую, клонит ко сну, остановлюсь, вылезу из кабины, разомнусь, ополосну лицо водой, — он по-отечески погладил Марину по волосам. — Через недельку я снова здесь покачу. Если не возражаете, загляну к вам.

Вся неделю Марина думала о нем, представляла его южный город, сына Лешку и старушку мать — почему-то она представляла их такими же приветливыми и добрыми, как он сам. Все истолковывая по-женски, Марина представляла «неухоженную квартирку» Виктора и ловила себя на том, что ей хочется навести порядок в этой квартире, приготовить мужчинам вкусный обед — она уже принимала живое участие в чужой жизни.

До случайной встречи с Виктором если Марина и испытывала чувство любви, то только во сне — обычно после просмотра романтического фильма — и замужество для нее было смутным устремлением, зыбкой девической мечтой, и вдруг эта мечта приняла почти реальное очертание, практический смысл. «И что я в самом деле?! — злилась Марина. — Что я об этом думаю?! Мы только познакомились, совсем не знаем друг друга, а я уже напридумывала всего!».

Но не думать о Викторе не могла — он, сильный и серьезный, увлеченный работой, уже вторгся в ее жизнь, заронил потаенное радостное и щемящее беспокойство.

С начала следующей недели сразу же после уроков Марина прибегала домой и нетерпеливо выглядывала в окно; но день шел за днем, а Виктор не появлялся.

Прошла еще одна неделя, а Марина все безвылазно сидела дома и мучилась от ожидания. Потом ее стали донимать сомнения — может быть, Виктор просто забыл о ней и без остановки проехал мотель, и наверняка у него, такого интересного мужчины, в Херсоне есть какая-нибудь женщина…

В воскресенье, чтобы не терзать себя невеселыми размышлениями и немного развеяться, Марина поехала в соседний поселок, где в клубе шел заграничный фильм. После сеанса состоялись танцы под магнитофон. Марине не хотелось танцевать, но она задержалась в клубе, просто чтобы послушать музыку и посмотреть на танцующих.

В разгар танцев к ней подошел пьяный парень с тяжелым взглядом, грубо схватил ее за руку:

— Пойдем, училка, сбацаем!

Марина вырвалась, покачала головой. Парень отпрянул, прищурился:

— Кому отказываешь?! Да меня здесь все уважают! Я здесь любому кишки выпущу. — Раскачиваясь на нетвердых ногах, он криво ухмыльнулся и буркнул с угрозой в голосе: — Смотри, пожалеешь! Я обиды не прощаю!