Леонид Сергеев - Вид с холма

Я начал работать зимой. По утрам на базе стоял гул и грохот — прогревали движки; стекла диспетчерской дрожали от тяжелого вращения маховиков, а громкоговоритель «горшок» сразу затыкался от мощной воздушной тяги; повсюду клубился пар от заливаемого в радиаторы кипятка, пахло соляркой, автолом. Раскочегарив двигатель, я брал путевку, давал кружок по базе, чтоб проверить тормоза и размешать закостенелую смазку заднего моста, спиртягой смазывал лобовое стекло, чтоб не затягивало ледком, и выезжал на трассу.

Около базы начиналась расхлябанная, посыпанная солью колея. И какой осел дал установку сыпать соль?! И покрышки разъедает, и днище, а о башмаках пешеходов и не говорю. И главное, сыпали по разнарядке, смотришь — обледенелый участок не посыпан, а где лежалый, утрамбованный снег — катит «сыпуха».

Первые дни я возил песок. До двенадцати дня гонял от волжского карьера до объекта. Туда-сюда, как челнок. Потом катил шамать в столовую и снова: экскаватор — стройка. К вечеру застопоришь на базе, отмоешься и домой. За день наломаешься, в трамвае стоишь — пошатывает, руки и ноги с непривычки болят. Через месячишко-другой втянулся.

Народ на базе был разный: одни водители в промасленных телогрейках, другие в чистых куртках, на манер таксистов. Одни в быту жмоты, другие добряки, но на трассе все молодчаги: случись что, всегда помогут, запаску-кольцо и то отдадут. Иначе нельзя — проскочишь мимо, не жить тебе больше. Не то что будешь загорать часами, никто не подкатит — это само собой. Просто при случае вломят как следует. Не разводя бодягу, отметелят — и точка.

Особняком на базе стояли дальнобойщики. Им-то подолгу приходилось крутить баранку, и они выбирали в напарники только весельчаков. Вот чудаки были! Каждый считал, что у всех дальнобойщиков жены гулящие, а у него порядочная.

На самосвале особенно не пошебаршишь. Достать стройматериалы в то время было проще простого, да и сейчас можно — выходи на шоссе и голосуй. Нужны доски — останавливай грузовик с тесом, понадобится кирпич — сигналь пятитонке с кирпичом. За десятку весь двор завалят. Вот так многие дачи и отгрохали. Не они первые, не они последние. Подумаешь, на кубометр теса на стройке станет меньше. Шофер поставит бутылку прорабу, тот спишет «как отходы и бой». Все принадлежит всем, то есть конкретно никто ни за что не отвечает. Кстати, никак не могу взять в толк, зачем на стройки завозят столько материала? Ведь из него можно еще один объект возвести.

Мы в основном сливали бензин, благо он у нас в отечестве был дешевле газировки. А нам-то и совсем лафа — давали талоны на месяц. Куда ни едешь, заметишь гаражи, завернешь, напузыришь частникам сколько надо. Четко. И частники не в обиде — вполовину дешевле, чем на заправке. Ну, иногда еще диспетчеру подкинешь трояк, а он тебе пару ездок припишет. План планом, а премия премией. Так что на автобазе жить было можно.

Днем в весенние деньки наступала благодать: припекало, в окно врывалась свежая струя; на улицах девчонки-продавщицы грелись на солнышке, красивые такие, чертяки! После зимы все казались красивыми. Глаза у них загорались, что ли? По вечерам подмораживало, и приходилось туговато: машину то и дело заносило; случались и аварии.

Был на базе один паренек. Свой самосвал вечно подкрашивал, в кабине пристроил приемник. Сам ходил модный такой… Утром идет к своей тачке, машет путевкой, улыбается, подмигивает мне. Влезет в кабину, врубит приемник на полную мощность и как рванет. Много раз встречал его на трассе — всегда гнал как бешеный; самосвал гремел и подпрыгивал; инспекция только хмурилась и грозилась. А паренек сидит себе за баранкой, улыбается. «Дешевый фраер» обзывали его, а он знай себе работает с опережением графика и без аварий. И все же накаркали. Как-то весной на скользкой дороге занесло его. Одни говорили, его «козел» напугал, другие — будто от пешехода увернулся. В общем, вылетел он с полосы да прямо в каток! Я почти ничего не знал об этом пареньке, но вот запал он мне в память. Иду на базу. «Вот сейчас, — думаю, — его встречу, выйдет из диспетчерской, развеселый такой, помашет путевкой, подмигнет…»

Летом все стало в норме, и что я ощутил за рулем — это свободу. В любой момент мог куда-нибудь махнуть: завернуть домой — подзаправиться, скатать на Кабан — окунуться. Размечтавшись, я представлял, как подкоплю деньжат, куплю подержанную тачку, отделаю ее на базе и стану счастливчиком. К этому времени мой «Ковровец» пришел в полную негодность, а возиться с ним не хотелось. Я уже подумывал о собственном транспорте более высокого класса.