Леонид Сергеев - Вид с холма

Но Лиля, как каждая женщина, хотела «вить гнездо», к тому же в клубе она ревновала Семена к другим девчонкам, более приметным, чем она.

Около полуночи Семен давал команду — следовать в аэропорт и седлал мотоцикл. Лиля покорно пристраивалась за ним и закрывала глаза. Она не боялась скорости, но не могла видеть сбитых собак, кошек и птиц, то и дело встречавшихся на трассах. Она была сентиментальная девушка, и это-то притягивало к ней сильного, уверенного в себе Семена.

Симпатичная пигалица чуть ли не со слезами на глазах говорила Косте:

— …Очень хочу вписаться в вашу компашку, но отец убьет, если вернусь после двенадцати.

— Забьем стрелку в аэропорту, — бросал Костя вожаку.

Запускали двигатели; возглавляемый Семеном мототабун с бесшабашной удалью гнал к загородному шоссе. Костя и еще двое-трое ребят везли подружек по домам.

На спящих улицах мототабун был впечатляющим зрелищем. Нарастающий грохот, свет от фар и вдруг — рев, оглушительные выхлопы, мельканье темных призраков и… затихающий рокот, слабеющие красные рубиновые огоньки. И на прямых отрезках, и на опасных виражах табун не гасил скорость. Посты ГАИ только провожали нас, ночных лихачей, глазами. А что делать?! Преследовать на машинах было запрещено: случалось, удирая, парни попадали в аварии с тяжелыми последствиями.

В полночь на площади перед аэропортом под тусклыми фонарями табун поджидали мотоциклисты из соседнего поселка. Их собиралось человек десять. Завидев на шоссе множество прыгающих огней, они устраивали такую какофонию, что из аэровокзала выскакивали заспанные пассажиры. А уж встречали табун с таким напором дружелюбия, что он нередко переходил в хамство — чуть ли не отрывали наши брелоки.

Шумной ватагой Семен и мы, его свита, вваливались в аэровокзал, у буфетной стойки пили кофе, потом, без всякой рекламы, снова вскакивали на машины и с особым шиком устраивали мотородео — демонстрировали встречные гонки, когда несущиеся навстречу машины расходились только в последнюю секунду. Во время этих трюков в толпе зрителей только и слышались «охи» и «ахи», и возгласы:

— Безобразие! И что милиция смотрит?!

А менты спокойно смотрели издали из патрульных машин. В законе ничего не говорилось о таких представлениях, а раз нет, значит, можно. Да и втайне мы нравились ментам: квартиры мы не грабили, с ножами не ходили, а уж машинами управляли — многим «профи» поучиться.

Мы показывали фигурное катание, потом прыгали с доски через два лежащих мотоцикла. Мы были настоящими каскадерами! Особенно наш лидер — Семен. У него даже брала интервью одна корреспондентка, о нем напечатали в газете.

— Все это шелуха! — говорил Семен поклонникам. — Из «Явы» много не выжмешь, а наши агрегаты вообще дерьмо. Достать бы настоящую иномарку, показал бы класс.

Семен заканчивал родео эффектным прыжком, тут же подъезжал к Лиле, она садилась на мотоцикл и прижималась к своему кумиру. Семен издавал прощальный сигнал и гнал в сторону Дербышек. Мототабун вскипал, все разъезжались по домам.

Около Дербышек Семен имел кирпичный гараж. Когда-то гараж принадлежал заведующему стройбазой. За гаражом на склоне оврага целыми днями ошивались местные алкаши. Завидев в гараже завбазой, просили стакан, «щас вернем», — говорили и никогда не возвращали. Раз попросили, а завбазой возился со своей «Волгой» и под горячую руку послал мужиков куда подальше.

— Ну смотри, гад, пожалеешь! — хмыкнули те и ушли.

А ночью гараж вспыхнул, как спичечный коробок — сгорел вместе с «Волгой», только кирпичная кладка осталась.

— У завбазой крупы полно, он приобрел новый транспорт и гараж дюралевый поставил, — объяснял Семен Лиле. — А я навесил крышу, настелил полы, оборудовал бункер. Клево, верно?

В бункере на видавшем виды столе были разбросаны бобины для «мага», стены разрисованы эмблемами футбольных клубов, обклеены кинозвездами, рекламами японских мотоциклов. Ясное дело, каждая хорошая реклама несет элемент мечты. У Семена мечта была четкая:

— Вот подожди, подкоплю крупы, достану «мицубиси» или «ямаху», тогда покажу класс, — говорил он Лиле и уже представлял, как несется на роскошной, мощной, сверкающей никелем машине, как участвует в мотогонках, и не где-то в масштабах страны — это тесно кипучей натуре, — на всех континентах. Он уже пересекал огромные пространства, видел себя победителем международного ралли, слышал восхищенные возгласы…

Незаметно пролетало лето, и вот уже один осенний день сменял другой, уже опадала листва в загородных лесах, а по утрам на шоссе появлялась изморось. Осенью по ночам на мотоциклах было несладко — в лицо бил ледяной, упругий ветер.