Леонид Сергеев - Вид с холма

— Что холостяк и так видно, — сказала. — Женатый мужчина всегда ухоженный, а у вас пуговицы еле держатся.

Промыв мои косточки, она стала довольней, замедленными движениями поправила свои волосищи, натянула на колени юбку, потом тягуче пропела:

— Вы любите кино?

Я редко ходил в кино. Раза два в год, но, чтобы в ее глазах не прослыть совсем темным, сказал, что люблю.

— И я люблю. Только в кино все приукрашено. Все не так, как в жизни, — ее голос доносился откуда-то издалека, густой, ровный, ленивый. Она говорила о кино, а я посматривал на нее и думал, как бы стиснуть ее покрепче.

Подкатив к заводу, я быстро загрузился и двинул на стройку. Совсем стемнело, приближалась ночь. Я немного освоился, снова закурил и, стараясь быть веселым, сказал:

— В воскресенье пойдем, что-нибудь посмотрим.

И одной рукой попробовал ее обнять, как бы невзначай, без всяких там задних мыслей, как бы по-свойски, мол, видишь, как здорово вдвоем кататься, да и кино мы оба любим. Она сделала вид, что не заметила, и я запустил руку дальше, но она ее остановила и продолжала о кино как ни в чем не бывало.

Когда ссыпал щебенку на стройке, в башке крутилось одно — куда нам деться? И перебирал ближнюю окраину, припоминал укромные местечки.

Я остановил машину за городом, около какой-то заброшенной хибары.

— Надо остудить перегретый движок, да и подустал я немного, надо бы размяться.

Мы вылезли из кабины. Не помню, как она очутилась совсем рядом, помню, что сжал ее и почувствовал под платьем упругие груди — они были как надувные шары. Само собой, я впился в нее губами, а когда отпрянул, она только подавила вздох:

— Ах!

Я понял, что можно действовать дальше. Она особенно не противилась, немного поломалась, конечно, но так для вида, для приличия, потом сама набросилась на меня. Она вся дрожала от страсти, ее руки сжимали меня и снова слабели.

— Ну как же так сразу, — шептала.

А я зря времени не терял, все больше завоевывал ее тело. Прижал к забору и целовал мягкие, горячие губы.

— Нет, нет, — бормотала она, но я-то понимал, что это означает совсем другое.

И тут, как назло, в хибаре вспыхнул свет и я увидел, что мы в саду какой-то дачи.

— Грабители! — завопили в комнатах.

Этот дурацкий крик пронесся через весь сад и отразился от забора полчищем визгливых крикунов. Залаяли собаки, захлопали двери. Все полетело насмарку, пришлось сматываться.

Назад пилили молча. Подъехав к ее дому, договорились встретиться назавтра там же, на шоссе. Напоследок я стиснул ее покрепче, и она уже совсем не сопротивлялась.

По дороге на базу меня так и трясло, я все ощущал ее пылающее, раскаленное тело. Как вспомню ее роскошную грудь — начинаю вслух бредить. Когда я подкатил к базе, было светло, и Колька, мой напарник, уже сидел в каморке.

— Колюх! К отличной девчонке прикололся, — выпалил я.

— Не возникай! Все они, твои девицы, определенного толка. Все трясогузки. Им бы только голову тебе морочить.

Это верно, только от них, от женщин, я и терял башку.

— Вот и соображай! Тебе жена нужна. Капитально. Нечего разбазаривать себя. Женатый парень и одетый, и сытый. Да и живется легче — все делится пополам… горести, к примеру. От женитьбы всегда польза — повезет, так заживешь припеваючи, а нет — так поумнеешь.

С женой, точно, пока не везло, хотя я об этом подумывал. Но я не отчаивался. Женщин для семьи вокруг полно. Надо только не уставать искать. Да и куда спешить?

Так вот, о Цветане. Короче, втрескался я в нее по уши. Мы договорились встретиться поздно вечером, а я готовился чуть ли не с утра.

Обычно по утрам редко у кого хорошее настроение. У меня так его никогда не было. И не только после ночной работы — всегда вставал с левой ноги. Мне разная чертовня снилась: как я живу где-нибудь на острове в окружении множества красоток, одна лучше другой. Но тогда я вскочил часов в десять как огурчик. Только лучше бы уж и не вставал — весь извелся, пока стемнело.

Приехал пораньше — смолю одну сигарету за другой да планирую, куда Цветану завезти. Ко мне нельзя — мать дома. Раза два, когда ее не было, привозил девиц, так потом соседи неделю трезвонили: распутник мол, такой-сякой, заявим в милицию. Уж лучше опять за город, только подальше, в лесок.

Наконец подошло время, а ее нет. «Может, передумала? — мелькнуло в голове. — Да вряд ли. Вроде расстались нормально. Наверно, выдерживает время, так, для фасона. Нет, вон идет. Молодчага! Так и надо! Настоящая женщина приходит вовремя, это разные копуши опаздывают, а резину тянут — вертихвостки. Ух ты, а разодета-то! Вид обалденный! В красном платье, как пожарка. И взгляд приковался ко мне».