Джоди Пиколт - Девятнадцать минут

— Встань, — сказала она. — Я не собираюсь опаздывать на урок.

Питер встал и закрыл свой шкафчик. Он не хотел, чтобы Кортни заметила, что находится внутри. Там он приклеил фотографию снятую когда они с Джози были маленькими. Ему пришлось лазать на чердак, где мама хранила старые фотоальбомы, поскольку два года назад она купила цифровой фотоаппарат и теперь все фотографии хранились на дисках. На фотографии они с Джози сидели на краю песочницы в детском саду. Рука Джози лежала у Питера на плече. Именно это ему нравилось больше всего.

— Слушай, мне меньше всего хочется стоять здесь, чтобы кто-то заметил, как я с тобой разговариваю, но Джози — моя подруга, и именно поэтому я согласилась на это. — Кортни оглянулась на коридор, проверяя, не идет ли кто. — Ты ей нравишься.

Питер только смотрел на нее.

— Я говорю, ты ее нравишься, тормоз. Она полностью охладела к Мэтту, но не хочет бросать его, пока не убедится, что у тебя к ней серьезные чувства. — Кортни бросила взгляд на Питера. — Я говорила ей, что это самоубийство в смысле репутации, но что с людьми только делает любовь.

Питер почувствовал, как кровь прилила к голове и в ушах зашумело.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

Кортни поправила волосы.

— Мне плевать, веришь ты мне или нет. Я просто передаю тебе ее слова. А дальше ты уже сам решай.

Она ушла по коридору и исчезла за утлом, как раз когда прозвенел звонок. Теперь Питер опоздает. Он терпеть не мог опаздывать, потому что, когда ты входишь в класс, все глаза прикованы к тебе, словно тысяча ворон, клюющих твою кожу.

Но теперь это не имело значения.

Самым лучшим блюдом в столовой были картофельные оладьи, пропитанные жиром. Ты буквально чувствуешь, как джинсы становятся тесными в талии, а лицо расплывается, но когда повариха протягивала огромную порцию, Джози все же не могла удержаться. Иногда она спрашивала себя, хотела бы она их так сильно, если бы они были такими же низкокалорийными, как брокколи. Были бы они такими же вкусными, если бы не были такими вредными?

Большинство подруг Джози обедали только диетической колой, а если девушка ела что-нибудь существенное, да еще с углеводами, ей автоматически ставился диагноз либо ожирение, либо булимия. Обычно Джози ограничивала себя до трех картофельных оладий, а остальные отдавала ребятам. Но сегодня она практически истекала слюной последние два урока, думая о картофельных оладьях, и не смогла удержаться, чтобы не съесть еще один. Это ведь не соленые огурчики и не мороженное, так что вряд ли это каприз беременной, правда?

Кортни перегнулась через стол и размазала пальцем жир возле тарелки с оладьями.

— Гадость, — сказала она. — Почему бензин такой дорогой» если на этой вкуснотище столько масла, что можно заправить пикап Дрю?

— Это не то масло, Эйнштейн, — ответил Дрю. — Ты действительно думала, что в мотор заливают подсолнечное масло?

Джози наклонилась, чтобы открыть рюкзак. Она взяла из дома яблоко, и оно должно было быть где-то здесь. Она шарила рукой среди листов бумаги, косметики и настолько увлеклась своими поисками, что не сразу поняла: дружелюбное подтрунивание между Кортни и Дрю — или кто там еще включился в разговор — прекратилось.

Рядом с их столом стоял Питер Хьютон, держа в одной руке коричневый бумажный пакет, а в другой — открытый пакет с молоком.

— Привет, Джози, — сказал он, словно она его слушала, словно не переживала в эту секунду тысячу смертей. — Я подумал, может быть, ты захочешь пообедать вместе со мной.

Унижение — это когда превращаешься в камень и не можешь пошевелиться, чтобы спасти свою жизнь. Джози представила как через много лет учащиеся будут показывать пальцами. На окаменевшую горгулью, которая раньше была Джози, все также сидящую на пластмассовом стуле, и говорить: «Да, я слышал, что с ней произошло».

Джози услышала шорох за спиной, но она не смогла бы пошевелиться, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Она подняла глаза на Питера, изо всех сил желая, чтобы это был какой-то тайный язык, когда слова означают совершенно не то, что, ты сказал, а слушающий сразу понимает, что ты говоришь секретным кодом.

— Э-э… — начала Джози, — я…

— Она полюбит тебя, — сказала Кортни, — когда замерзнет ад.

И весь стол утонул в смехе над шуткой, которой Питер не понял.

— Что у нас в пакете? — спросил Дрю. — Арахисовое масло и желе?

— Соль и перец? — подхватила Кортни.

— Хлеб с маслом?

Улыбка увяла на лице Питера, когда он понял, в какую глубокую западню он попал и сколько людей ее готовили. Он перевел взгляд с Дрю на Кортни, на Эмму, а потом обратно на Джози. И когда он это сделал, она быстро отвела глаза, чтобы никто — включая самого Питера — не заметил, как ей больно причинять ему боль, понимать — независимо от того, что Питер о ней думает, — что она ничем не отличается от остальных.