Вильям Козлов - Когда боги глухи

— Я многих в городе знаю, но никогда никого не считал «своими людьми», — ответил Вадим. — А в чем, собственно, дело?

Конечно, он знал, что такое «свои люди», предполагал, что приятелям нужно провернуть какую-то аферу, но не понимал одного: почему они посмели обратиться с этим к нему?

— Ты не пугайся, — рассмеялся Бобриков. — Дело выеденного яйца не стоит… Никто тебе не предлагает ничего незаконного. Есть возможность за умеренную сумму приобрести «мерседес» в хорошем состоянии…

— «Мерседес» — это мечта автомобилиста! — вставил Вася.

— А я тут при чем?

— Тебе нужен «мерседес»? — спросил Бобриков.

— Меня «Жигули» устраивают, — ответил Вадим.

— А мне нужен, — заявил Попков. — Это голубая мечта моей жизни!

Дополняя друг друга, друзья-приятели наконец объяснили Казакову, что им от него требуется.

— Тебе «мерседес» продадут, — подытожил Бобриков. — Журналист и все такое… Нужно только заявление написать одному влиятельному человеку — и «мерседес» в кармане!

— Но он мне не нужен! — воскликнул Вадим.

Приятели переглянулись.

— Ты действительно туповат или притворяешься? — испытующе взглянул на него Бобриков. — Машина нужна нам, точнее — Васе! — Он кивнул на приятеля. — Ты заплатишь за нее деньги, напишешь доверенность на Попкова — и дело в шляпе. Дошло?

— За хлопоты получишь кусочек, — ввернул Вася. — Тысячу карбованцев.

— Сколько тебе нужно статей написать, чтобы получить такие деньги? — с улыбкой заметил Бобриков. — А тут и всего-то — заявление и доверенность. Два машинописных листа примитивного текста. Если ты не против, мы сами и составим эти бумаженции. Всего за две подписи — тысяча рублей!

«Наиглупейшее положение! — размышлял Вадим. — Встать и зычным голосом заявить, мол, вы меня не за того приняли, марш отсюда вон!» Но ведь он — журналист, собирался написать фельетон про станцию Бобрикова, а материал сам в руки идет… Вот он, тот самый случай, который вряд ли еще когда представится: ему, Казакову, дают взятку! Впервые в жизни. Согласиться на эту аферу, а потом вывести их на чистую воду?..

Каким ни заманчивым это казалось, натуру свою не переломишь! Он и так еле сдерживался, чтобы не сказать им, что он сейчас о них думает! Почему сейчас? Он и раньше догадывался, что «друзья-приятели» занимаются грязными делами. «Взяток не беру! — вспомнил Вадим слова Бобрикова. — Мне никто на горло не наступит!» Зачем ему взятки брать, когда он умеет более крупные дела проворачивать? Какой же у Михаила Ильича от всего этого свой интерес?..

Но гнев уже накатывал на Вадима, он чувствовал, как горячо стало скулам, а это первый признак, что он вот-вот взорвется…

Наверное, они по его лицу догадались, что сейчас чувствует Вадим. Глядя на портрет Ирины, написанный ее отцом, Бобриков отрывисто проговорил:

— Принеси, пожалуйста, чаю!

Потом, анализируя свое поведение в тот момент, Казаков пытался понять, почему он покорно встал и вышел из комнаты, где они сидели, на кухню. Или ему было противно смотреть на их наглые рожи, или сработал инстинкт гостеприимства, если так можно выразиться?.. А ведь нужно было в глаза сказать им, что они оба — отъявленные жулики и пусть немедленно убираются вон!..

Когда он вернулся в комнату, то заметил, что дверца платяного шкафа приоткрыта, правда, он на этом не заострил своего внимания, а зря…

К стакану с чаем Бобриков не притронулся, в пальцах он крутил серебристую зажигалку, Вася Попков курил сигарету, стряхивая пепел на учебник химии, оставленный на журнальном столике Андреем.

— А Вика про это знает? — глядя на него, поинтересовался Казаков.

— Женщин наши дела не касаются, — сказал Попков.

— Вика всю жизнь мечтала прокатиться на «мерседесе», — прибавил Михаил Ильич. — Ну что тебе стоит, Вадим? Две подписи, а остальное все мы провернем сами. Мы бы к тебе не обратились, но, понимаешь, дело срочное. Если завтра с утра не подадим документы, машинка уплывет в другие руки.

— Да нет, Миша, — заметил Вася. — Наш друг — честный, принципиальный, он не пойдет на это… Пусть «мерседес» покупают другие. А кто купит? Наверняка какой-нибудь жулик, у которого большой блат.

— Неужели вы думали, что я на это пойду? — наконец задал Вадим мучивший его вопрос. — Неужели я дал вам повод так думать обо мне?

— Теперь все продается и покупается, — сказал Михаил Ильич. — И ты, как журналист, должен был бы об этом знать. Спорим, что «мерседес» купит крутой парень питерский? И будет ездить по Невскому как король…