Вильям Козлов - Когда боги глухи

— Мне подруга написала, что ты развелся, живешь холостяком и на женщин не смотришь, — говорила она, с улыбкой глядя ему в глаза. — Стал большим начальником…

— Что еще тебе написала подруга? — усмехнулся он.

— Ты ее знаешь, она до сих пор учительствует в Андреевке.

Он промолчал.

— Никогда бы не поверила, что ты уйдешь от Лиды, — сказала она.

— Лида ушла от меня, — поправил он.

Инга быстро взглянула на него и чуть заметно улыбнулась: мол, говори-говори, но я-то знаю, что это не так.

— Я чувствую себя виноватой, — сказала она.

— При чем тут ты? — грубовато заметил он.

Инга отпила из бокала, невесело улыбнулась:

— Ты снял с моей души камень.

Павел Дмитриевич смотрел на Ингу Васильевну и спрашивал себя: действительно ли он любил эту женщину или прав был Иван Широков, сказавший ему, что у них с Ингой не любовь, а баловство одно? Почему ничего не всколыхнулось в его душе? А ведь было время, когда он ложился с мыслью об Инге и просыпался с тем же.

Молодая учительница ворвалась в его жизнь, перевернула ее и исчезла… Может, ее замужество убило его чувство к ней? Последнее время он редко вспоминал ее, а если и возникало перед глазами лицо, то прежней тоски не испытывал.

И вот она сидит перед ним, по глазам видно — чего-то ждет от него, но что он может сейчас сказать ей?..

И Ольмина тоже пристально вглядывалась в него, будто искала в нем прежнего Павла…

— Постарел? — спросил Абросимов.

— Время никого не щадит, — уклончиво ответила она.

— У тебя двое детей? — вдруг спросил он.

Она удивленно вскинула брови, улыбнулась:

— У меня два мальчика, муж хотел еще девочку, но я не решилась.

На этом разговор о ее семейной жизни оборвался, лишь вскользь заметила, что муж — военный моряк, капитан второго ранга.

— Ты редко стал улыбаться, — заметила она. — Или это я нагоняю на тебя тоску?

— Ну что ты, я рад нашей встрече…

И Вадим Казаков в последний свой приезд обозвал его сычом! А разве прежде он чаще смеялся? Еще Лида говорила, что его рассмешить невозможно… Он и сам замечал за собой, что даже в кинотеатре на кинокомедиях, когда весь зал заливается смехом, он сидит и недоуменно спрашивает себя: ну что тут смешного? Человек упал в лужу, получил от любимой девушки пощечину или надул кого-нибудь… Смеются, глядя на кадры «Фитиля», а чего там показывают смешного? Как промышленные предприятия губят рыбу в водоемах, руководители министерств устраивают межведомственные волокиты, как теряются на железных дорогах целые составы или ржавеет на фабриках ценная заграничная техника, купленная на валюту? Какой уж тут смех…

— Я очень изменилась? — негромко спросила она. Он хотел было сделать ей комплимент, дескать, ты еще выглядишь хорошо, но опять промолчал. Не так уж молодо выглядит Инга Васильевна, жизнь стерла с ее лица девичьи краски, вместо них наложила на бледную кожу тона и румяна.

Нет больше высокой девчонки с копной золотистых волос, вместо нее сидит напротив совсем другая, взрослая женщина — мать двоих детей, жена военного моряка. Наверное, и она видит перед собой другого человека, вот заметила же, что он стал хмурым…

— Можешь не отвечать, — сказала Инга. — И я другая, и ты не тот.

Опять промолчал: наверное, она права.

— Ну а то, что ты не умеешь притворяться, это даже хорошо… — произнесла она. — Хотя…

— Что «хотя»?

— Женщинам нравятся комплименты, даже когда они неискренние.

— Я это буду иметь в виду, — усмехнулся он.

— У тебя не получится, — вздохнула Ольмина. — Видно, ты разочаровался в женщинах.

«А кто в этом виноват?» — хотелось ему бросить ей в лицо, но он сдержался, промолчал.

— Теперь ничто меня не связывает с этим краем, — задумчиво произнесла она. — Дом — это была последняя ниточка…

«А я? — усмехнулся он про себя. — Выходит, я не был для тебя даже ниточкой?»

— Я тебя часто вспоминала, — сказала Инга Васильевна.

Он взглянул на часы и заметил:

— У меня в шесть совещание с профессорско-преподавательским составом пединститута.

— Да, ты ведь теперь босс, — улыбнулась она. Его слова задели Ингу за живое. Так же, как и его, когда она сказала про «ниточку».

— Не такой уж я большой начальник, — сказал он, разыскивая взглядом официанта. — Видишь, даже не могу отменить или опоздать на совещание.

— А тебе хотелось бы? — кокетливо взглянула Инга Васильевна на него.

— Когда ты уезжаешь? — спросил он.

— Кажется, меня здесь больше ничто не задерживает… — усмехнулась она.