Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)

Охота молоть языком расстояний приплод
(значений трясётся шкала поневоле пробега),
триумф ли жены любопытств пожинающий Лот,
наука ли разоблачений от Альфа к Омега?
Не так ли ночной небосток — пережитков трансфер
на грешную Землю с не менее, скажем, Венеры,
по штату на слух полагается музыка сфер
влияния невыносимой на то атмосферы.
Засим остаётся готовность ответить на зов
пространства пока твой подсумок грудной «не заёкал»,
пока звездочёты с трудом вычитают улов
из двух мотыльков между двух запылившихся стёкол.

Звёзды в окошке искрят о своём неслышно.
Так по губам не поймёшь из обратных драму
связей. К примеру, что яблоку Ева, Кришна,
Ньютон, Парис — по классическому там-таму.

По бестолковости выбора между злами,
выхода нет, перепробуешь все регистры.
Ладно, хотя б из чего возгорелось пламя,
звёзды декабрьские в дело идут на искры.

Видимость необозримого не помешала б.
Пой свою партию битого часа калиф,
пей ежедневное пойло обживок и жалоб,
бей в барабан, атмосферную плоть раскалив.

Выдержка нам изменяет, подобная снимку,
фотобумага помалу теряет чутьё.
Видишь, едва различимые режем в обнимку
правду чуть больше положенной, сами — чуть ё…

Архитектурной быть бузе.
Колодой через пень колонна.
Марсель, магалам Корбюзье
грозит Гвардейская Мадонна.
Неаполь, вопли — наплевать.
Равенна варваров нирвана.
Коробит Кордобы кровать
и телерана Тегерана.

Умом горюет и Москвой
усатый Бомбардир — неладен.
Великобритов сводит свой
над Темзой боем Биг-Бен-Ладен.
Версаль задуман как верстак,
Суэц — подобно суициду.
Под новым колпаком рейхстаг,
и остеклили пирамиду
у Лувра. Скользкий матерьял
ужимок лакомых и жестов.
Лас-Вегас главный ареал
градосмесительных инцестов.

Мир обезбашен до небес.
От Вавилона без оглядок
посредники Семи Чудес
бесцеремонней на порядок.
Распадом капищ и жилищ
подобное подобно слепку.
В районном скверике Ильич
последнюю сжимает кепку.

лечу смотрю куда когда
зеваю чтоб не заложило
по верху сумерки звезда
гвоздит по праву старожила
внизу посадов светляки
агломераций парафразы
где красят быт на стояки
нанизанные унитазы
к земле придирчивый уют
на иждивении повадок
подмоченных в сухой как брют
не попадаются осадок
коллизии размером с миф
из допотопных надоели
но чем времён надёжней смыв
тем ближе и яснее цели

Гуляние под вечер и оркестр
в саду с победной выправкой. По году
проходу нет от местных Клитемнестр,
и от войны недавней нет проходу.

Трофейного наследия приют —
великой блажи детские задворки,
как если б этот лучший мир-май-труд
придумали законченные орки.

Загадочны теперь издалека
границы сообщения сосуда,
где прошлое витает в облаках
грядущего неясного оттуда.

Тактичней собеседника окрест,
чем «ходики» со временем не встретишь,
ещё — немного сбивчивая ветошь
с деревьев, опроставшихся в обрез.
Особенно, когда твой дом врасплох
застукан одиночеством застолий
и скатертных потёков винных схолий
под лясы кровоточных выпивох.

Ни одной решительно зацепки,
небу ли до наших неудач.
Ласточки при деле, как прищепки
линии электропередач.
Мусорная просеки щетина
колется, попробуй отрекись.
В целом заурядная картина
ту ещё прописывает кисть.
Тот ещё гешефта отголосок
бухучёт идёт на чудодни
только для одних, считай, колоссов
агро-гидро-аэро родни!

Не до пищи, паче для ума,
посреди пути. До перемены
сумма мест слагаемых сама
ждёт от привокзальной Мельпомены
изменений. Разница высот
взлётов и падений прихотлива.
Участи на жизнь не достаёт,
как последней мелочи на пиво