Надин Гордимер - Совсем другие истории

Тогда я рассказал ей о том, что случилось ночью.

— Возвращайся домой, — сказала она. Только и всего.

— Да, — ответил я, — завтра приеду.

Я не хотел показаться трусом. К тому же здесь легче было сносить жару. Я навел порядок. Если действительно приедут из полиции, нельзя дать им повод решить, что я не стою внимания. И надо не забыть сказать им, что сам участок арендован, у «Весси». Напоследок я даже веранду подмел.

В тот же день я побеседовал с другими соседями. Мы договорились, что оставим на ночь свет. Мы развернули машины носом к забору, чтобы в случае чего ослепить хулиганов фарами, а если повезет, и снимки сделать. Короче говоря, мы решили действовать под девизом: «Людно, светло и шумно». Точь-в-точь как отряд добровольцев на Диком Западе. Из полиции так никто и не приехал, но мы даже не стали это обсуждать.

Потом я позвонил Нойману — из благодарности. Временами я впадаю в восторг от одной мысли о том, что можно связаться через спутник с человеком в любой точке земного шара. А идея связаться с соседом, от которого меня отделяет всего шагов триста, казалась еще более фантастической. Но вместо Ноймана ответила какая-то женщина, сообщившая, что мой звонок перенаправят на голосовую почту. «Это голосовая почта…» — произнесла она и умолкла, а затем из галактической пустоты до меня донесся другой голос. «Гаральд Нойман», — промолвил он. По руке побежали мурашки, до самого плеча. Ни разу в жизни не слышал, чтобы кто-нибудь произносил собственное имя таким унылым тоном. Конечно, даже голоса друзей на автоответчиках часто звучат растерянно или грустно. Но в голосе Ноймана слышалось не просто одиночество — казалось, ему было стыдно, что у него вообще есть имя.

Чуть позже над участком прошумела недолгая гроза. А потом я увидел, как Нойман выходит из леса с корзиной грибов.

— Как морковки! — крикнул он мне издали, в том смысле, что в такую погоду собирать грибы чуть ли не проще, чем рвать морковку на грядке. И пригласил меня помочь с ними расправиться.

По сравнению с нашей хибаркой у него был настоящий дворец, хоть и маленький: с телевизором и стерео, с кожаными креслами и парой высоких табуретов, как в баре. Нойман выставил красное вино, нарезал французский батон, и мы принялись за грибы. Потом сыграли в шахматы и выкурили на двоих целую пачку сигарет. Я не улавливал никакой связи между этим Нойманом, сидящим передо мной, и тем, что назвал по телефону свое имя. Но спросить его о семье или хотя бы узнать, чем он занимается, я стеснялся. А сам он ничего не рассказывал.

Облака над озером порозовели — день клонился к вечеру. Я положил фонарь и номер телефона Ноймана так, чтобы они были под рукой. К десяти часам молнии уже вспыхивали с равномерностью маяка. Затем хлынул ливень. Я понял, что сегодня никто не придет.

Наутро я упаковал вещи, прибрал в последний раз и попрощался с соседями. Ноймана я дома не застал. Должно быть, он опять пошел бродить по лесу. По-моему, никто не счел меня трусом. Узнав, что Констанца уже уехала, они, похоже, мне поверили. А вот телефонный разговор с нашими знакомыми — хозяевами бунгало прошел не так гладко. Они хотели, чтобы я починил забор, уверяли, что в сарае еще есть целые столбики. Но один только холодильник отнял у нас целое утро, так что мы были квиты.

В конце сентября мобильник зазвонил среди ночи. Поначалу я решил было, что он просто пищит — дает знать, что сел аккумулятор. Но нет — телефон трубил во всю мочь. Я нащупал его на туалетном столике Констанцы. Провел кончиком пальца по кнопкам — нужна была средняя во втором ряду сверху. Звонок был оглушительный.

— Они вернулись! Опять буянят! — донеслось из трубки. И после короткой паузы: — Алло! Это Нойман! Какой шум! Вы слышите?

— Но я же не там… — пробормотал я наконец.

— Они ломятся во двор!

Со стороны Констанцы зажегся свет. Я увидел, что она сидит на краю постели и трясет головой.

Свободной рукой я прикрыл микрофон:

— Сосед из Прироса.

Я взмок до нитки. Я так и не сказал ей, что обменялся с Нойманом номерами, — мы ведь больше не поедем в Прирос, по крайней мере в это бунгало.

— Вы там один? — спросил я в трубку.

— Кто-то же должен держать оборону, — сказал Нойман.

— Вы один?

— Имеете в виду, не случилось ли чего? Да я бы и не звонил иначе… Они ломают мой забор, ублюдки! — прокричал он.

— В полицию звонили?

Нойман хохотнул, плеснул что-то себе в стакан и отхлебнул глоток.

— Полиция! Курам на смех…