Надин Гордимер - Совсем другие истории

И даже чудо было ей доступно.

Она повела его в оперный театр и, как обычно, была взволнована звучаньем непонятных слов, о значении которых можно было догадаться по действиям актеров. Затем она привела его к себе домой и совратила. Там, в городе, она была хозяйкой — юной, уверенной в себе. У них возник роман, и она поняла, что может бросить все, что было у нее, и даже отказаться от самой себя. Она его любила исступленно, как будто его тело оказалось запертым входом в неведомое и она должна сорвать замок.

Но не все будет замечательно и дивно, сказал он ей. Там нет дождей, и сушь великая стоит.

Его дворец, к несчастью, был ужасен. Он осыпался прахом и смердел. В ее спальне шторы висят лохмотьями, и ложе ненадежно, а на стенах картины изображают бесстыдную любовь в замысловатых позах при дворе какого-то князька. И нельзя понять, кто на них — предки ее супруга или это просто холсты, купленные по случаю у назойливых торговцев. А в тускло освещенных коридорах звучит громкая музыка, но непонятно, откуда она исходит. И тени убегают от нее. Он вводит ее в дом и исчезает, ничего не объясняя. Она должна привыкнуть к дому.

В ту ночь она спит одна. Потолочный вентилятор гоняет над головой горячий липкий воздух, который булькает густой похлебкой. В голове неотвязные мысли о «доме»: полночное гудение вентиляторов и холодильников, овеществление их духа. Избыток материального гнетет воображенье, и тому трудно одержать победу. Все наши забавы и увеселенья полны сказочных уродов и чудовищ, ведь когда мы выйдем из кинотеатра или отложим книгу, или утихнет музыкальный гром и буря, тогда скука серых будней неизбежно навалится на нас и нам не деться никуда… Мы мечтаем об иных мирах и измереньях, рассуждаем о смысле того, что кроется за смыслом, представляем себе мир антиподов, ибо, когда мы бодрствуем, мир яви и вещей хватает нас и держит и мы не можем заглянуть за горизонт событий. А здесь, в тенетах пустого бульканья сухого воздуха, среди противно шуршащих тараканов, могут рухнуть все пределы и преграды; они и рушатся, и появляется возможность вновь пережить ужасный опыт.

Она всегда старалась держаться и не плакать, а сейчас ее стали сотрясать рыдания без слез, и она заснула. Утром ее разбудили звуки барабана и танцоры.

Во внутреннем дворе сошлись и девы юные, и опытные жены. Бил барабан, а в такт ему женщины отвечали движеньем танца. Колени врозь, ладони с вензелями пальцев повелевают движеньем рук, а шеи изогнуты в невозможном повороте, их взоры пламенеют, и они танцуют на прохладных камнях, перебивая барабанный ритм. (Ранний час, и двор еще в тени, и солнце еще на камни не упало.) А во главе танцовщиц высокая, прямая, как доска, старуха лет за шестьдесят — сестра мистера Махараджа, — в целом штате никто не смог еще превзойти ее в искусстве танца. Она увидела, конечно, новоприбывшую, но не подала и виду. Она — хозяйка танца, а танец — самое главное.

Вот танец завершен, и они стоят друг против друга, две женщины хозяина дома: его сестра и американка.

Что это было?

Танец жар-птицы, танец примиренья, чтоб от нее избавиться.

Жар-птица. (Ей приходит в голову Стравинский, спектакль в Центре Линкольна.)

Мисс Махарадж наклоняется к ней. Эта птица не поет, говорит она. Ее гнездо сокрыто ото всех. И если она коснется женщины своим крылом недобрым, та женщина сгорит.

Конечно, такой птицы нет. Это все сказки старых жен.

Здесь нет сказок старых жен, поскольку нет, увы, и самих старых жен.

Явленье Махараджа! Он в тюрбане, в расшитом одеянии, спадающем с его широких плеч. Как он красив и статен, бодр и весел, и примирителен!

Она ведет себя капризно и довольно дерзко, как женщина другого века. Он старается ей угодить и добиться ее расположения. А затем он уходит — нужно все подготовить к торжествам по случаю ее приезда. Он надеется — она будет довольна.

И что же это будет?

Немного терпения, и ты увидишь.

В полупустыне, за смердящим дворцом, мистер Махарадж готовит феерическое действо. В лучах луны, при свете жарких звезд, на необъятных коврах из Исфагана и Шираза собрание вельможных сановников приветствует ее. Лучшие музыканты исполняют грустные, бередящие душу мелодии на флейтах и на вдохновенных струнных. Певцы поют старые и вечно новые песни о любви, и самые изысканные яства подносят ей для услажденья. Она уже стала местной знаменитостью, она известна всей округе. Я пригласил в гости вашего супруга, хохочет губернатор соседнего штата, но сказал, что если он объявится без вас, то лучше ему совсем не появляться мне на глаза. А их сосед, бывший принц, предлагает показать ей сокровища искусства, которые хранятся под замком в его дворце под сводами подвалов. Я никому их не показывал, кроме госпожи Онассис, — тут было мне не устоять. Для вас, как и для Джеки О., я разложу сокровища в саду.