Тони Парсонс - Stories, или Истории, которые мы можем рассказать

— Не могу поверить, что Скипа здесь не будет. — Терри взглянул на Рэя, но лицо друга оставалось беспристрастным. Вероятно, редактор уже успел ему все объяснить.

— Знаете, что случится в скором времени? — продолжал Уайт. — Наступят восьмидесятые. Задумайтесь об этом.

Терри задумался. Но он даже представить себе не мог, что будет в восьмидесятых. Это было просто невообразимо. Затем, впервые за все время разговора, Уайт вдруг заулыбался лунатической улыбкой, тыкая пальцем в Рэя.

— Угадайте, у кого этот молодчик взял интервью?

Пару мгновений Терри с Леоном просто глазели на Рэя, а затем поняли и налетели на него, хлопая по спине, и смеясь, и поздравляя.

— Итак, Рэй пишет про Леннона для нового выпуска, — констатировал Уайт. — Ну а ты, Терри, что для нас делаешь?

Терри попытался потянуть время. Он ведь даже не задумывался о том, что именно напишет для нового выпуска газеты.

— Ну — я думал, я могу поговорить с Билли Блитценом. Упросить его…

— Забудь об этом, — перебил его Уайт. — С этим покончено. Всех уже тошнит от этого благородного наркомана. Этот стиль уже изжил себя, да и музыка никудышная. Я скажу тебе, что ты сделаешь, — ты займешься синглами этой недели, а на следующей я отправлю тебя в Шеффилд. «Серые крысы» организуют тур. Возьми с собой Мисти. Скажи, чтобы она по-больше фотографировала Псов, как они буйствуют и крушат все вокруг.

Терри промолчал, но на его лице отразилось все. Все, что он думал о «Серых крысах», о Дэгенхэмских Псах и о Мисти, которая вынуждена будет находиться в их обществе.

Уайт кивнул, как бы соглашаясь с ним.

— Хочешь, чтобы я кого-нибудь другого отправил? — серьезно спросил он.

Но Терри понимал, что дни, когда он мог писать о своих друзьях-рокерах, окончены.

— Нет, я возьмусь за это.

— Хорошо.

— А мне что делать? — спросил Леон.

Уайт долго перебирал бумаги на своем столе, пока наконец не нашел то, что искал. Леон узнал свой текст.

— Лени и «Рифенштальз» в «Рыжей корове», — задумчиво произнес Уайт, — Хороший концерт?

Леон пожал плечами.

— Да все как обычно. Фрик-шоу! Я все там написал, босс. Мне эта дрянь не по вкусу.

— Хорошая работа, Леон, — похвалил Уайт. — Остроумно, в меру оскорбительно, в точности нужная длина. И сдал ты ее вовремя. Молодец.

Леон просиял. Одно слово похвалы от Кевина Уайта — и настроение поднималось.

— Спасибо, босс.

— Только концерта-то не было, — вздохнул Уайт, и у Леона сердце ушло в пятки. — Лени заболела. Она вчера днем у врача была. — Редактор выбросил текст в корзину для мусора и отряхнул руки. Затем вновь взглянул на Леона. — Они не играли в «Рыжей корове» вчера вечером.

Терри с Рэем смотрели на Леона во все глаза, учащенно дыша. Они знали, что права на апелляцию не было. В редакции «Газеты» вы могли вытворять практически все, что вам заблагорассудится. Но если вы написали о концерте, которого не было на самом деле, и вас поймали на этом, тогда вы должны были освободить стол.

И уйти.

— Прости, Леон, — печально произнес Уайт, — Ты для нас много хороших рецензий написал. Я лично проверю, чтобы ты получил все необходимые рекомендации.

Терри положил Леону руку на плечо. Он видел, как наполняются слезами глаза друга. Видел шок на лице Рэя. Леон повесил голову.

И тогда в дверь тихо постучали. Худенький мальчишка с красной челкой, падающей на огромные, жирно накрашенные глаза, скользнул в кабинет с пачкой напечатанных страниц в руках. Он был младше их всех. Даже младше Рэя.

— Вот то, что вы просили. — Он широко улыбнулся Уайту. — Влияние Берлина на Боуи, и влияние Боуи на всех остальных.

Когда крашеный юнец исчез за дверью, Терри уставился на редактора.

— А это что еще за гоблин?

— Это наш новый сотрудник, — ответил редактор.

Трое друзей сидели в «Треви» и пили чашками чай. Терри с Рэем украдкой бросали взгляды на Леона, не зная, что и сказать. Передвигая под столом ноги, они постоянно натыкались на старую картонную коробку, в которой лежали вещи с рабочего места Леона. Им никогда не приходило в голову, что однажды наступит конец всему.

Леон чувствовал, что он должен что-то сказать, — прямо как прошлым вечером в «Голдмайн», когда умер Элвис и все громко ликовали. Он просто обязан был что-нибудь сказать. Интересно, откуда у него эта вечная потребность говорить. Не от отца ли?

— Я просто — знаете — заикаясь, начал он, — я просто хочу сказать, что было здорово. — Его глаза опять наполнились слезами. — Лучшее в моей жизни. Работа в «Газете». И работать с вами двумя…