Тони Парсонс - Stories, или Истории, которые мы можем рассказать

— Скипу двадцать пять, — наконец ответил Леон.

Оки зашли в кабинет Кевина Уайта. Тот смотрел из окна на речной траффик, а рядом с ним стоял Рэй. Когда Терри постучал в открытую дверь, оба одновременно обернулись. Уайт жестом пригласил их войти, Рэй улыбнулся, и Терри вспомнил последний раз, когда они были вместе все втроем, — прошлым вечером, прячась от Тедов в разрушенном здании. Словно целую вечность назад.

— Босс, мы втроем едем в госпиталь, — заявил Терри, — Мы должны навестить Скипа.

Уайт нетерпеливо покачал головой.

— Не волнуйтесь за Скипа. О нем есть кому позаботиться. С ним все будет в порядке. А нам предстоит важный выпуск.

— Важный выпуск? — воскликнул Терри. — Важный выпуск? Скип в больнице черт знает с чем, а вы говорите о важном выпуске?

Уайт молчал, глядя на них. Тишина заполнила кабинет. Когда он наконец заговорил, его голос был очень тихим:

— Вам, парни, не пора ли завязывать со своей любовью ко всему этому тинейджерскому бунтарству? — Он посмотрел на Терри так, словно тот кочегарил на Брайтон-бич в праздничный день в каком-то лохматом году. — Я слышал о фокусах, которые ты выделывал в гостинице «Бланш». — Под пристальным взглядом Уайта Терри опустил глаза и уставился на кончики ботинок. Он не выносил, когда Уайт на него злился. Но голос редактора смягчился. — В будущем не приноси свои личные проблемы на работу. Хорошо?

Терри кивнул.

— Хорошо.

Уайт посмотрел на Леона.

— Одному богу известно, где ты был прошлым вечером.

— Я ходил танцевать — рапортовал Леон, но это не вызвало у редактора улыбки.

— Посмотри на себя. — Уайт разочарованно покачал головой.

— Но я думал, нам полагается быть сумасбродными и распущенными! Мы же рок-н-ролльная газета, — запротестовал Леон и почувствовал, как дух противоречия набирает обороты. — Я думал, думал, что в этом вся суть!

Терри заметил, что на столе Уайта были разложены фотографии молодого Элвиса Пресли. И впервые в жизни понял, что Элвис был великолепен.

— Ты думаешь, в этом вся суть, Леон? Приходить на работу в таком виде, будто всю ночь тебя таскали кошки по помойкам? Не спорю, возможно, когда-то и было так. Возможно, рок-н-ролл предполагал молодость и безрассудство — когда-то. Но посмотрите на себя! Для вас это стало оправданием, отговоркой, чтобы никогда не взрослеть!

— А как же анархия? — спросил Леон.

— Да, — поддакнул Терри, желая поддержать друга и рискуя навлечь на себя гнев редактора. — Я думал, анархия — это модно?

Но Уайт только улыбнулся.

— Не смешите меня! Если бы Джонни Роттен был настоящим анархистом, он бы сейчас сидел на заднице в пабе в Финсбери-парк и сосал палец. Он бы не подписал контракт с Ричардом Брэнсоном. — Редактор устало покачал головой. Ему почти стукнуло тридцать, и вся эта чушь ему порядком надоела. Он явно устал с ними спорить. — Вы, парни, должны решить: либо вы серьезно относитесь к тому, чем мы здесь занимаемся, либо вы просто развеселые дилетанты-любители. Потому что нет больше места дилетантам в музыкальной индустрии. Если это ваш выбор, идите пишите брошюры.

— Босс, вы говорите как какой-нибудь прожженный бизнесмен, — тихо сказал Леон. Он не хотел скандалить с Уайтом. Он любил его. — Но я знаю, что для вас все это значит гораздо больше. Я знаю, что вы любите музыку. Любите «Газету». Я знаю, что это так. — Леон триумфально улыбнулся. — Вы такой же, как и мы.

— Времена меняются, — произнес Уайт, и Терри подумал, что редактор выглядит более уставшим, чем любой из них. — Мы уже не какая-нибудь подпольная газетенка. Это бизнес. У нас есть рекламодатели, руководство, подписчики — вся эта взрослая дрянь. Они приходили сюда вчера вечером — треклятые костюмы — жаловались на наркотики, на громкую музыку, на всех этих журналистов, разгуливающих по офису в таком виде, словно они из какой-нибудь рок-группы. На вас жаловались. Нет такой вещи, как независимый фестиваль. Больше нет. Вот почему, когда Скип поправится, ему придется взять длительный отпуск.

Друзья были просто ошеломлены.

— Скип не вернется? — спросил Терри.

— Скипу нужен отдых. Долгий отдых.

Терри с Леоном переглянулись. Рэй уронил волосы на глаза.

— Послушайте, я знаю, что вы все любите Скипа, — продолжил Уайт. — И я тоже люблю. Ну разумеется люблю. Кто дал ему первую нормальную работу, как не я? Кто держал его здесь, пока он распугивал пожилых дамочек из «Кантри мэттерз»? Но не мог же Скип вечно продолжать в таком духе! Он что, пытался переплюнуть Кейта Ричардса? Решил окочуриться в редакции? Вы думаете, что костюмы всего этого не замечают?