Эмманюэль Роблес - Однажды весной в Италии

— Можно поговорить с вами? — спросил Сент-Роз.

Очевидно, она ждала этого вопроса, ибо, не говоря ни слова, повернулась, толкнула дверь и вышла. Сент-Роз, учтиво простившись со старыми дамами, последовал за Сандрой в портретную галерею. Сандра уже спускалась по лестнице, слегка подобрав свой длинный халат, чтобы удобней было идти. Внизу в большой гостиной у камина возилась София, подбрасывая в огонь лозу. Сандра подошла ближе к камину и уставилась на пламя.

— Почему, — спросил Сент-Роз, подойдя к ней, — вы скрыли от меня, что сюда приходил Лука?

Еще на лестнице он дал себе слово, что будет держать себя в руках, но тут же почувствовал, как заколотилось его сердце. Перед ним в напряженной позе, вытянувшись, стояла Сандра, словно окутанная желтой дымкой. Она молчала, и Сент-Роз подумал: «Повсюду на земле сражаются и гибнут миллионы людей, а она, эта безумная женщина, живет так, словно всей этой трагедии не существует».

— Итак? — спросил он.

Не двинувшись с места, даже не повернувшись к нему, она прошептала:

— Значит, вы ничего не поняли?

— Что еще понимать, кроме того, что вы снова решили позабавиться и устроили настоящий фарс! Как в тот раз с танкистами. Когда идет война, не слишком много поводов для смеха! А вам ведь так скучно! Зрелище разрушенных кварталов в конце концов надоедает — всегда одно и то же, никакого разнообразия! А на допросы в гестапо светский Рим — увы! — не приглашают! Не зовут и на великолепный спектакль в Ардеатинские пещеры. Вот вы и стараетесь наверстать упущенное! Отличная шутка! Не считаете ли вы, что я должен веселиться вместе с вами, да еще находить все это остроумным?

Запальчивость и саркастический тон Сент-Роза привели Сандру в замешательство, и она долго смотрела на него.

— Вы говорите чудовищные вещи!

— Ах, вот что! Значит, я еще должен выслушивать ваши упреки?

Взволнованный, он отошел от нее в глубину комнаты и остановился у балюстрады лестницы.

— Когда вы мне сказали, что на вас нельзя положиться, я это учел, но вам все же удалось усыпить мое недоверие. Конечно, я сам виноват и вас обвинять не вправе. Мне следовало быть начеку. Но вы превосходно разыграли эту комедию! Поздравляю!

Она держалась с высокомерным пренебрежением, и ему хотелось причинить ей боль, уязвить ее, заставить платить за разочарование. Чтобы не встревожить Софию, занятую на кухне, он старался говорить тихо, и губы его дрожали.

— Ну отвечайте же! — сказал он. — Нечего строить из себя оскорбленную невинность!

Он хотел унизить ее. Самые жестокие слова, как обезумевшие осы, роились в его мозгу. Сандра снова отвернулась и, держась за доску камина, глядела в огонь. В волосах ее играл отблеск пламени, на лице было написано такое удивление, словно она только что открыла неведомую для себя истину, которую до сих пор не могла уразуметь. Сент-Роз понимал, что вразумительного ответа от этой наркоманки не добиться, но все же сделал шаг в ее сторону:

— Послушайте. Вы понимали, что значит для меня приход Луки? Насколько он для меня важен? Как же вы могли поступить так легкомысленно? Неужели вам совершенно чужды человеческие чувства?

Сандра сделала легкое движение, и Сент-Роз подумал, что она наконец-то ответит ему, но ошибся.

— Дело не в вашей нравственности, — сказал он жестко. — Можете спать с кем угодно, это ваше дело. Я сам попал в число счастливых избранников, ну что ж, благодарю вас! Но постель для меня еще далеко не все!

Он ждал, неотрывно глядя ей в лицо, а кровь продолжала стучать у него в висках.

— Отказываетесь отвечать? Не хотите сказать, что говорил вам Лука? Даже теперь не желаете возвратить то, что принадлежит, в сущности, только мне?

«Она просто безумная», — с горечью подумал Сент-Роз, глядя на оцепеневшую Сандру. Он знал, что если подойдет к ней вплотную, то не сможет сдержаться. Но любое физическое насилие ему было противно, и, хотя временами ярость омрачала его разум, он все же владел собой.

— Ваши симпатии к нацистам зашли слишком далеко. Так, да? Я не ошибся? Вы хотите лишить меня возможности причинить им малейшее зло?

Он произнес это не без иронии, но обвинения были явно натянуты, а стало быть, неубедительны, и Сент-Роз это понимал. Впрочем, с такими женщинами… как знать? Он искал любую возможность растормошить ее, вывести из наркотического состояния, заставить говорить. Он видел, как при каждом вдохе раздуваются ее ноздри. Ему казалось даже, что Сандру знобит. Не было ли это признаком того, что она сама хочет освободиться от оцепенения, вызванного, видимо, ее губительными сигаретами? Ему казалось, будто и он увяз в тине, пытается выбраться из засасывающего болота, грозящего поглотить его. И вся комната словно была полна тошнотворным запахом стоячих вод. А наверху, на гобелене, Гектор и Андромаха на фоне розового неба взирали на горизонт, ощетинившийся пиками и дротиками. Неожиданно Сандра очнулась, направилась к креслу, села, положила руки на подлокотники и скрестила ноги. Она была в домашних туфлях, и одна из них упала с ноги, которой она нервно покачивала. Казалось, Сандра приняла какое-то решение, лоб у нее наморщился, она явно хотела сосредоточиться.