Эмманюэль Роблес - Это называется зарей

— Да ему плевать на тебя! — сказал Латанса, делая вид, будто что-то бросает через плечо. — У него нет ни малейшего уважения к тебе! Он его ни за что не выгонит!..

— А если я попрошу тебя, Луиджи? Если я тебя попрошу? — молила Анджела, и глаза ее блестели.

— Нет! — произнес Латанса, стремясь закрепить свое преимущество и, казалось, испытывая при этом злобное удовлетворение. — Он, видите ли, предпочитает подвергать себя серьезному риску, не страшась тюрьмы и бесчестья из-за этого негодяя! Говорит, что тот сделал это с отчаяния! Но отчаяние не мешает ему, однако, цепляться за жизнь и соглашаться перебраться в Тунис! Он готов подвергать опасности других людей, угрожая их счастью и свободе! Лишь бы выпутаться самому, не так ли? А все остальное, выходит, не в счет?

Он говорил со страстью, размахивая руками.

— А когда твоего мужа схватят, нас все будут сторониться, Анджела. Никто в Неаполе не захочет больше знаться с нами! Все отвернутся от нас… Все двери для нас будут закрыты.

Тут Анджела заплакала. Латанса отошел. Анджела продолжала плакать, но это были совсем не те слезы, которых страшился Валерио. По ее искаженному личику текли слезы досады. Итак, стало быть, грубые, презренные доводы отца убедили ее!

Валерио хотел было подойти к ней, однако почувствовал, как между ними накапливаются целые тонны гигантских глыб. Теперь их разделяла неодолимая стена. «Птичка, нежная, маленькая птичка, ласковая Анджела…»

В эту минуту он шагнул к ней. Щеки ее блестели, а в глазах застыло выражение трогательной печали. Слезы капали на ее светлый корсаж. Валерио ждал.

— Ты посмел сделать это, — сказала она, наконец. — Ты посмел!.. А я-то ехала к тебе такая счастливая… Я считала дни! Значит, ты меня не любишь!

Этот крик захлестнул Валерио, подобно налетевшему шквалу дождя, затопил его изнутри ледяной водой. Отвечать было нечего. Воцарилось тягостное молчание. Тут из глубины комнаты подошел Латанса.

— Дорогая, — сказал он твердо, — мы немедленно едем в Кальяри. Остановимся в отеле. Тебе нельзя больше оставаться в этом доме. Пойми же, наконец! На тебя плюют! Тебя оскорбляют! Ты не можешь, не должна оставаться здесь ни часа! Пойдем, Анджела, будь мужественной!

Анджела вздрогнула, обратив взгляд к отцу. Вид у нее был несколько растерянный, и Валерио понял, что вмешиваться уже поздно. Латанса выиграл. Наверное, ему следовало подойти к ней, обнять ее, ласково утешить, убедить, успокоить… Но у него не было никакого желания это делать. И Латанса, казалось, угадал его мысли.

— Ты же видишь, твой муж не любит тебя! И я думаю, что он никогда не заслуживал твоей любви! А теперь тебе пора подумать о скандале, который нам угрожает! Полиция может нагрянуть в любой момент! Я не могу оставить тебя здесь! Ведь ты моя дочь! Подумай хорошенько! Такое положение невыносимо! Либо твой муж любит тебя и соглашается уступить, либо, в противном случае…

И он широко развел руками, словно давая понять, что остается только смириться с очевидностью.

«Прекрасная работа! — с горечью подумал Валерио, поняв, что партия проиграна. — Без него я мог бы еще как-то убедить ее, что необходимо спасти Сандро. Только зачем? Ведь она не способна делить со мной ни малейшей опасности. Да и какая опасность ей угрожает? Ее главным образом пугает мысль о презрительных улыбках ее прекрасных подружек в Неаполе!»

— О! Луиджи, скажи хоть что-нибудь! — простонала она, резким движением головы откидывая назад свои светлые волосы. — Почему ты ничего не говоришь? — воскликнула она, на этот раз пронзительным голосом.

От отчаяния Анджела, казалось, готова была затопать ногами.

— Если вы вечером уедете… — мрачно начал Валерио.

Но ему пришлось остановиться. Воздуха не хватало.

Что-то до этой минуты мешало ему дышать. В горле пересохло, словно он только что завершил долгий переход под палящим солнцем.

— Если вы вечером уедете, у полиции сразу же возникнут подозрения. Вы отнимете у Сандро последний шанс…

Следовало бы добавить: «И потеряете меня», но Анджела выпрямилась, задрожав, словно муж нанес ей оскорбление.

— Опять этот Сандро! Ты только о нем и думаешь! Только о нем! Что он значит для тебя! Сандро!.. А я, я! Я тоже ведь существую! И я твоя жена! Но нет, главное для тебя — Сандро! Этот убийца!

Латанса бросил на Валерио торжествующий взгляд. Но Анджела продолжала с еще большей горячностью:

— Ты даже не возражаешь! И не пытаешься меня удержать! О, я поняла! Я все прекрасно поняла! Я здесь не останусь! Будь спокоен, я поняла…