Журнал - «Подвиг» 1968 № 05

— На чем мы остановились?

— На том, что отца Василия брать нельзя, — ответил Панин.

— Нельзя, — повторил Климов и мечтательно протянул: — Был бы ты сейчас там, Колька. Старику необходима связь с налетчиками, сам он сейчас идти побоится, а тебя, как верного человека, точно послал бы.

Панин вздохнул.

— Не вздыхай. Связь старика с Серым — тонкая ниточка, за которую нам надо держаться двумя руками. Только не порвать бы. Мы не можем сидеть и ждать сигнала от Лаврова. Уверен, что Серый пойдет в налет в ближайшие сутки, точнее завтра ночью, чтобы взять куш пожирнее и уползти из Москвы. Но где они готовили это большое дело?

— Михаил считает, что даже Серому ничего конкретно не известно, — сказал Панин.

— Старик знает. Он один все знает. Как же он будет поддерживать с Серым связь? Кому он доверяет?

— Никому.

— А если опереться на Антонова? На Пашку Америку?

Пашка вылетел из трактира как ошпаренный и бежал, пока хватило сил. Теперь его в эту малину никакими калачами не заманишь. Как переполошились, голубчики! Куда весь фасон да смелость подевались, улепетывают, как и Пашка. Но рыжий-то каков оказался! Ай да мент! Молодчага парень, когда Пашка его предупредил, тот спокойненько смотрит, глазами хлопает, морда как у Христа. Подумал Пашка, что ошибся француз, ан нет, вон какая каша заварилась.

Пашка вошел в комнату и увидел Аленку, которая сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. «Сидишь, краля? Значит, лучше с вором жить, чем по улицам шастать?» — довольно подумал Пашка.

— Ужин на кровати, в подушках, — сказала Аленка, не поднимая головы. — И не думай, пожалуйста, что я из-за куска хлеба осталась.

— Я и не думаю, — пробормотал Пашка, чувствуя себя так, будто клиент прижал его руку в своем кармане.

— И не думай, — упрямо повторила Аленка и всхлипнула.

— Пошла ты к черту, ничего я не думаю.

Пашка вытащил из подушек сковородку, бросил ее на стол, разделся и через минуту заснул.

Утром, когда он встал, Аленка все так же сидела за столом, Пашка погладил ее по голове и сказал:

— Ложись в постель, глупая.

— Уйди от меня, — девчонка отшатнулась, и Пашка увидел огромные злые глаза. — Лучше уличной быть! Возьми свои проклятые подарки, не нужно мне от тебя ничего! Я-то, дура, верила, что встретила человека, как в кино… — Она схватила Пашку за руку, прижалась к ней лицом и зарыдала.

— Что ты от меня хочешь? — спросил растерянно Пашка. — Чтобы я графом или там князем каким оказался? Я тебя обманывал, врал тебе? Вор я! — крикнул он злобно, вырвал руку и ушел, хлопнув дверью.

Сбегая по лестнице, он ругал себя последними словами, хотел обойти какого-то стоявшего в парадном человека, но тот загородил дорогу.

— Доброе утро, Павел.

— Привет, — сказал Пашка, жмурясь от яркого света. — Николай?

— Он самый! Твоими заботами живой и здоровый, — сказал бывший половой, улыбнулся и ударил себя в грудь кулаком. — Не лезь на улицу, поговорить надо.

— Чего еще? — настороженно спросил Пашка, разглядывая парня. — Мы с тобой не кореша, и калякать нам не о чем, остался жив, и молодец.

— Не лезь в бутылку, Павел. Вот тебе адрес, — Николай сунул ему в руку бумажку. — Сейчас и отправляйся, там тебя человек ждет.

— Какой еще адрес? — Пашка оттолкнул руку. — Никуда я не пойду.

— Климов тебя просит, — сказал настойчиво Николай. — Просит, понимаешь?

— Так я его адрес знаю.

— В другое место, Павел. Не надо, чтобы тебя видели у нас. Держи.

Николай вложил ему в ладонь бумажку и вышел на улицу. Пашка развернул бумажку и прочитал адрес, написанный печатными буквами. Боятся, что малограмотный, ишь как пишут. Он приехал на Зубовскую площадь, нашел нужный переулок и дом и стал подниматься по лестнице.

— Подожди, Пашка!

Он оглянулся и опять увидел Николая, который, отдуваясь, взбегал по лестнице.

— Ты что же, следил?

— Мне тоже сюда надо, а вместе нам ехать нельзя, — объяснил Николай и открыл дверь. — Входи.

Пашка вошел, оглядел полупустую комнату, сел на подоконник и стал наблюдать за своим провожатым, а Николай, что-то насвистывая, занимался хозяйством, подмел, вытер пыль, бегал с чайником и ведром, в общем вел себя как человек, вернувшийся домой после долгой отлучки. «На кой черт я им понадобился?» — думал Пашка, следя за беготней Николая. «Брать меня вроде не за что, да и не берут так. Спокойный парнишка, свистит, улыбается, будто вчера и не прошел по краешку».